– А если бы это проявилось у близкого тебе человека, все равно бы, что ли, прибил?
– Если считать за близких наставницу Текусу и мать, они этим не страдают.
– А если бы кто-нибудь другой – допустим, если бы кто-то стал тебе не безразличен и с синдромом? – не отставала Ола.
Мог бы отмахнуться, но снизошел до ответа:
– Если бы да кабы, я бы постарался из такого человека это выбить. А если все безнадежно, прибил бы.
– Ага, или выбить, или прибить… Тебе известны какие-нибудь другие способы взаимодействия с окружающими?
– Ешь свой ужин и ложись спать. Завтра с утра опять займешься тем же самым.
Ола освоила эту технику за неделю. Только никаких «спасибо Валеасу» – не тот случай, когда стоит говорить спасибо. Кожные покровы к этому времени по большей части уже не болели, а зудели, но блокировка и от зуда спасала.
В окрестностях стояла сонная тишина: имущество вывезли, все разъехались, теперь это городок-призрак, который все глубже погружается в травяной омут, населенный птицами, шмыргалями, насекомыми, ящерицами и перекидниками. Изредка слышались человеческие голоса, звуки ударов, треск ломаемых досок: хозяйственные люди растаскивали брошенные постройки на дрова и на стройматериалы, а то и вышибали двери в поисках чего-нибудь полезного. О чокнутой ведьме, которая с матом гнет решетки на окнах, они были наслышаны, и гостиницу, где изнывала от скуки Ола, обходили стороной. Ну, хоть бы кто-нибудь сюда заглянул… Валеас навещал ее утром и вечером, приносил еду, питьевую воду, ранозаживляющую мазь, менял бинты и опять исчезал, почти не удостаивая пациентку болтовней. Единственное утешение – девушками он в принципе не интересуется, а то было бы вконец обидно.
Одуванчики под окнами превратились в пуховые шары, их семена отправлялись путешествовать, а рядом уже раскрывались новые бутоны. В бывшей гостинице обитали перекидники: распластаются на потолке, словно вкривь и вкось прилепленные салфетки одного цвета со штукатуркой, и охотятся на мух, свесив клейкие ловчие нити. Ничего интересного. Только однажды среди них поднялся переполох, когда снаружи забралась сине-зеленая в малиновых переливах ящерица величиной с ладонь, с длинным ворсистым хвостом, завернутым в колечко. Оказавшись на потолке, она распрямила хвост, махнула им, словно щеткой, и смела за раз двух перекидников. Когда она побежала по стене вниз, к трепыхающимся на полу жертвам, их собратья зашевелились и наперегонки поползли, торопясь забиться за старый шкаф – оттуда их никаким хвостом не достанешь.
