Мирно гудело пламя в очаге общего зала, потрескивал огонь в светильниках. Пел ветер.
И я не заметила, как сызнова начинала ему подпевать, мурлыкать под нос незатейливый стародавний мотив, что ещё мамки да бабки наши, бывало, певали.
…не зря, не случайно гонял дядька Ждан из своего трактира по ветреному осеннему времени музыкантов да песельников…
Тягуче, сладко поет ветер свою долгую песню…
И я вплетаю голос в его древнее песнопение.
…шаг становится плавен и текуч.
…обостряется, меняется слух.
…распрямляется спина, разворачиваются плечи.
Голос растекается по общему залу. Тягучий, густой, глубокий. Звук стелется, возвращается от стен трактира, отзывается гулом в моих костях и сосущей пустотой под сердцем. Зовет — и я откликаюсь. Протекает сквозь меня — и я растворяюсь. Зову в ответ.
…теряю себя.
На чужой погляд, может, и не видать.
Ну, ходит девка по едальне, разносит яства да выпивку. Улыбается гостям. Напевает.
…а может, и видать.
Отводят глаза иные из местных — матерые охотники! — стараясь не встретиться взглядом, встревожено глядит Яринка. И я спиной чую, как цепко, со спокойным и жестким вниманием поглядывает в мою сторону дядька Ждан.
Струится по спине темная коса, гибко гнется сильная спина, встают на столы миски-плошки. Сочится силой каждый шаг.
Льется зазывная песня.
…и та часть меня, что оборонила разум, отстраненно отмечает, как вплетается в песнь чистый ручей чужого голоса. Улетает в потолок жаворонком. Стешка. В каждом движении — зов, в каждом жесте — манящая девичья краса.
…не пойму эту девку. В любом деле мы с ней локтями толкаемся, а тут на тебе — своей волей следом шагнула.
… хватает ртом воздух Даренка, пытаясь удержаться на краю. Упирается, противится потоку. Да где ж устоять — ни воли ей не хватит, ни силенок, и звенит, звенит высокий колокольчик ее голоса.
…Колдун пристально глядит в спину — и взгляд его будоражит. Будит запретное, потаенное.
Встряхиваюсь.
…Яринка перекрывает обзор на стол магов, о чем — то спорит с ними, потом ругается. Обвиняет в волшбе в лесу? Вот странная, знает же, не они то… Резкий взмах лекарской руки — и сметенная утварь летит в лицо Дивному. Тот взлетает на ноги — и на его руках повисает Серый, а Колдун загораживает собой подружку от взбешенного эльфа.
…ветер поет — о скорой зиме, о ползущих по — над лесом снеговых тучах, о близких метелях. И подпевают ему — и мне — втянутые в беспокойный осенний зов женщины. Сливаются воедино голоса, дробятся. Завораживают переливами.
