Генри приносит пиццу и торжественно опускает коробку на стол между нами. Пока его руки мельтешат перед глазами, я одними губами произношу:
– Ты прощена.
И она улыбается мне в ответ.
«Макаллан» – классная вещь. Нет, я серьезно, Молли заметно расслабило после одной рюмки, она смеется над нашими шутками, а Генри, опрокинувший четыре, уже вот-вот покинет нас, чтобы предаться Морфею.
– Притормози, чувак, тебе уже хватит, – предостерегаю я, потому что как только он вырубится, Молли и я останемся наедине. Оба под градусом. По-моему, нам всем уже хватит.
Ее щеки порозовели. Это видно даже при тусклом освещении от единственной включенной лампочки. Генри действительно хотел создать подобие вечеринки, так что вопреки нашим протестам, включил музыку в одной из машин и оставил только направленный над столом с инструментами свет. Я сразу знал, что это плохая идея.
– Ты такой занудный, потому что вы оба не пьете вообще. Я отдуваюсь за троих. Кто-то же должен веселиться. – Он тянется, чтобы наполнить ее рюмку, но я одергиваю его.
– Ей достаточно.
– Эй, я сама могу решать.
– Тогда убедись, что твои решения правильные.
Генри застывает с бутылкой в руке.
– Вы определитесь уже.
Молли ерзает. Я занимаю наблюдательную позицию, подперев рукой подбородок.
– Тебе не хочется со мной соглашаться, только поэтому ты споришь сейчас. Назло мне. На самом деле, тебе достаточно, и ты это знаешь.
– Я буду еще, – заявляет она, бросая мне вызов. Генри радостно наливает виски в ее стопку.
У меня вырывается смешок. Что ж, ладно. Не говори потом, что я не предупреждал. Похоже, что из всех троих, я один тут в здравом уме.
Или нет.
Я беру бутылку и наливаю себе еще. На трезвую голову слушать болтовню этих двоих не каждый сможет. Генри рассказывает истории, которые я уже много раз слышал. Я не участвую в разговоре, я жду, когда закончится эта пытка, и она уйдет. Я собираюсь вызвать ей такси и затолкать ее развеселую попку в машину, захлопнуть дверь с улицы и, наконец, на хрен выдохнуть. Она вспомнит мои слова завтра, когда проснется с головной болью. А она ей обеспечена, если она не остановится на этой рюмке и потребует еще, чтобы меня уделать.
Но она отказывается от следующей, выбрав более изощренное воздействие на мою психику.
Она медленно убивает меня, когда бросает на меня быстрые взгляды, а потом запинается, словно забывает, о чем говорила. Когда кладет ногу на ногу и поправляет подол платья, натягивая его к коленям, потому что чувствует, как я смотрю на нее. Она делает меня почти сумасшедшим, когда закусывает губу, улыбаясь Генри.
