Включаю воду в душе и раздеваюсь. Встаю под горячие струи, представляя, как вода смывает все то дерьмо, которое меня коснулось, мою боль и разочарование. Как только начинаю думать, что больше никогда, на этот раз точно никогда и ни за что в жизни не смогу доверять ни одному мужчине, кроме папы, мне становится дурно. Я не готова к этому. Я не хочу снова чувствовать себя на отшибе жизни. Словно эта карусель проносится мимо меня, пока я изо всех сил создаю видимость, будто мне тоже весело. Будто наблюдать со стороны – это достаточно, чтобы быть компанейской веселой девчонкой, ходить на вечеринки, улыбаться, как ни в чем ни бывало, и при этом не чувствовать себя глубоко несчастной внутри. Не достаточно. Никогда не было и теперь уж точно не будет. Я не хочу так больше. Возвращаться в эту фальшь? Я этого не вынесу.
Плотину прорывает, и слезы текут рекой из моих глаз, смешиваясь со струями воды. Я стою так, пока они не заканчиваются. Пока не начинаю ощущать пустоту. Пока глаза не начинает жечь. Теперь я понимаю, что мне нужно было выспаться, чтобы иметь силы выплакать столько слез, выдержать такую изматывающую истерику.
Выудив из шкафа чистые трусики, домашние шорты в клетку и широкую белую футболку, одеваюсь и смотрюсь в зеркало. Глаза красные и их все еще щиплет. Похоже, это и есть настоящая я. Та я, которая не строит из себя беззаботную куколку. Господи, тихий ужас. Но так проще. Быть собой все равно проще. Как я этого не понимала раньше? Даже если ты представляешь собой зареванное страшилище со спутанными мокрыми волосами.
Корчу отвратительную рожу для пущего эффекта. Именно так. Отныне я такая. Несчастная, отпугивающая всем своим видом, девушка без маски. Следующий парень, который мне понравится, будет вынужден познакомиться с настоящей Молли Эванс, и если он все еще будет изъявлять желание узнать меня получше, возможно, я дам ему шанс. А быть со мной как с красивой картинкой, от которой член становится настолько твердым, что можно переступить через свою ненависть к ней за то, что она подожгла твой гараж? Такому больше не бывать.
Я выхожу из комнаты и спускаюсь по лестнице, преисполненная желанием съесть пол холодильника. А у папы, чтоб вы понимали, трехкамерный холодильник, почти не уступающий по размерам моему шкафу в комнате. Ладно, не совсем так. Но он любит вкусно поесть так же сильно, как я прятаться за красивой брендовой одеждой. Слава богу, что тренировки он любит не меньше, иначе, боюсь представить, до каких бы масштабов его разнесло. После смерти мамы сначала он нашел утешение во мне, потом в работе, и наконец, в изысканных блюдах, которые научился готовить сам и научил многим из них меня.
