— Хм, тиражи Спортлото за 1982-й год, с 39-го по 52-й. М-да, чувствую, обогатится Андрюха как Крез…
— Добавлять будешь? — перебил Смирнова учёный.
— Буду, — кивнул подполковник. — Но писать будешь ты, чтобы, как говорится, «одна рука, один почерк».
— Хорошо.
— Теперь по тексту. Во-первых, вместо компромата на меня упомяни ему про монетку, которую я нашёл в этой лаборатории в 82-м году.
— Точно! При общении с тобой тамошним монетка очень даже в жилу пойдёт.
— Во-вторых, — продолжил Михаил Дмитриевич, — то, что касается личности таинственного «седого»…
— А ты что? Знаешь, кто он такой? — вскинулся доктор наук.
— Подозреваю, — уклонился от прямого ответа Смирнов. — Напиши просто, что мы над этой проблемой работаем.
— Ага. Уже пишу.
— Отлично. Теперь, в-третьих, — Михаил встал и не спеша прошёлся по кабинету. — Я полагаю, и мне, и моим тогдашним коллегам очень поможет кое-какая информация из будущего. Надеюсь, Андрей, когда придёт время, использует её грамотно. В смысле, когда ему придётся плотно работать с конторой.
— Хочешь слить ему информацию о кротах в Комитете? — невинно поинтересовался Шурик.
— Угадал, — расплылся в улыбке Смирнов. — Записывай…
За пять минут он надиктовал Синицыну десяток фамилий с комментариями по типу «Что? Где? Когда?», то есть, на чём конкретно попался, где служил, какую занимал должность и, самое главное, когда расстреляли.
— Были, конечно, и другие предатели, но эти наиболее значимые, — пояснил в конце «монолога» Смирнов. — Если выявят хотя бы этих, уже хорошо. С остальными можно разобраться по ходу, при провале главных агентов все прочие сами засветятся. Пойдут, так сказать, довеском к основному улову.
— Уф! Записал, — откинулся на стуле профессор. — Даже рука устала.
— Это не страшно, — рассмеялся «чекист». — Главное, чтобы у наших рука не дрогнула, когда к стенке будут предателей ставить.
— Тоже верно, — согласился учёный, потом вздохнул и перешёл к наболевшему. — Ну что ж, с хорошим мы разобрались, теперь поговорим о плохом.
— Считаешь, что уничтоженные в твоей квартире закладки — новость плохая? — поднял бровь Михаил Дмитриевич.
— Да нет, почему, хорошая новость, — смутился Синицын. — Просто… просто это уже не новость. Их еще в субботу убили. Ну, тот парень, что от тебя приходил. И жилье я на охрану тогда же поставил.
— Думаешь, за тобой снова следят? — нахмурился подполковник.
— Дело не в этом, — отмахнулся профессор.
— А в чём?
— В том, что выселяют меня отсюда.
