Пятнадцатого мая я сел в Гавре на "Аквитанию". Шесть дней пролежал в лонгшезе на верхней палубе, среди шумящих на морском ветру пальм и розовых кустов. Двадцать второго я сошел с парохода на набережной Нью-Йорка. У меня было непереставаемое, восторженное сердцебиение: новый мир, новая жизнь, - Россия и Европа, войны и революции были прочитанной книгой.
У подъезда отеля мои чемоданы схватил негритенок в ярко-голубой куртке. Из зеркального лифта скалил зубы, как клавиши, другой негритенок в ярко-малиновой куртке. На двенадцатом этаже я вошел в лакированную штофную комнату. Я утонул в сафьяновом кресле и закурил зеленовато-влажную двухдолларовую сигару.
Я сидел и повторял про себя: "Ты - в математическом центре культуры индивидуализма, черт тебя задави". От движения мизинца растворяются двери, негры с четырьмя рядами золотых пуговиц на куртках мгновенно исполняют желания из сказок Шехеразады. Вот три телефона - я могу соединиться с магазином, с рестораном, с биржей, с любым городом. Я могу приказать: "Купите Тихоокеанскую железную дорогу". Через тридцать секунд маклер ответит: "Сделано".
Я грыз ногти. Сказка про сотворение земли несомненно была придумана в нищей Европе жалкими пастухами... Здесь, в сафьяновом кресле, у человека в миллион раз больше возможностей, чем у самого Саваофа.
Обкусав ногти, я спустился в парикмахерскую. Меня приняли в благоухающий халат, опустили лицо в паровую ванну, обложили щеки горячими полотенцами, душили, расчесывали, затем - предложили мороженое с персиками, затем - побрили.
Я пошел завтракать в колонный зал такой величины, что внутри его мог бы поместиться уездный городишко вместе с пожарной каланчой.
Какие там я видел цветы, ковры, люстры! Какие женщины завтракали в зале! Женщины чудовищной красоты: широко расставленные огромные глаза, крошечные рты, фарфоровые, равнодушные личики... Такой фантазии не увидеть и в сыпнотифозном жару. Куда тут соваться с моими франками!..
После завтрака я сидел в холле у камина, курил черную сигару. Разумеется, я думал о том, что буду иметь сто миллионов долларов, чего бы это мне ни стоило. Нужно только желание, желание и желание... Я добуду эту роскошную груду долларов... Всю их употреблю на одного себя, до последнего цента... Моя личность слишком долго была закупорена... я хочу, наконец, черт всех задави, - стать личностью с большой буквы, написанной золотом. Каждый волосок на моей голове будет священен... Драгоценнейший - Я. Обожаемый всеми сегодняшними красавицами - Я. Мои слова, обсосок сигары, огрызок ногтя, слюна из моего рта - благоговейны... Напрасно, господа, заставляли меня шесть недель валяться на константинопольском тротуаре перед бывшим российским посольством... К черту Европу, войны и революции... Мое отечество - это, - здесь, у огня, - кожаное кресло... Сытый желудок, дым сигары, восторг абсолютной свободы.
