Ведущий: Неудивительно, что при таких взглядах на жизнь вы несчастны в любви.
Кора (удивлённо): Кто вам это сказал?
Ведущий: Ваша мать. (К студии). Встречайте, ещё одна наша гостья — богиня Плодородия Деметра…
На этом месте я обычно просыпаюсь. И так знаю, что скажет мама.
… шоу Гименея, когда я увидела его впервые, напугало меня не на шутку: люди приходят в студию и перед огромной аудиторией выворачивают себя наизнанку, позволяя обсуждать свои личную жизнь, копаться в подробностях, выискивать компроматы. Это отвратительно.
Удивительно, что Гименей, который всегда старался поддержать любовь и лад в семье, увлёкся этим разбором сплетен.
Но когда я приезжаю к нему в студию, то не могу не признать — он на своём месте и весьма этим доволен.
Он приглашает меня в кафетерий в холле, где на нас пялятся десятки любопытных глаз. Наверное, потом завалят его вопросами: кто? как? А он будет кокетливо отмалчиваться.
Гименей заправляет за ухо, в котором поблёскивает драгоценная серьга, платиновый локон, белозубо улыбается подбежавшему официанту, делает заказ, не забывая добавить:
— Даме — тоже, — хотя даму можно было бы и спросить, чего она желает сама, но, видимо, в шоу-бизнесе так непринято. И, наконец, переводит на меня внимательный изучающий взгляд. Цвет глаз у него необычный — очень светлый голубой. Как вода, просвечивающая через толстую ледяную корку. И такой же холодный. — Что привело ко мне великую Персефону?
— Да вот — свадьба намечается.
Белёсые брови моего визави взлетают вверх:
— Решила дать отворот поворот своему муженьку-перестарку? Правильно! Давно пора! Помню я вашу свадебку — весь Олимп был в шоке: богиня Весны — за царя Подземного мира.
Морщусь:
— Хорошо, что Аид тебя не слышит. Но — ещё раз назовёшь моего мужа «перестарком», я за себя не ручаюсь.
Уж не знаю, что там такое мелькает в моих глазах, но Гименей весь подбирается и примирительно вскидывает руки:
— Договорились, — и переключается на более животрепещущий вопрос: — Так что за свадьба.
— Прометея и Афины. Поженишь их?
Гименей аж присвистывает:
— А молнию не схлопочу? У меня ещё пять эфиров в этом месяце — не хотелось бы пропустить.
— Не волнуйся, Зевса не будет. Скромная церемония, только для своих.
На красивое лицо Гименея наползает уныние:
— Эх, я начинаю скучать по Олимпу. Вот где был размах! Если кто-то женится — небо несколько дней дрожит. Пьяные боги на землю валятся. Хариты стирают ноги в плясках. Вакханки срывают голос, распевая «Непристойные застольные». Вот то была жизнь!
