Резко встав с места, он с силой ударят кулаком по столешнице. Стул, пошатнувшись, с грохотом падает на пол.
Я продолжаю сидеть не шелохнувшись.
Я выдержу. Я больше его не боюсь.
Но, понимая, что он проиграл в словесном бою, опьяненные глаза отца и вовсе наливаются яростью.
Мужчина, не раздумывая, сокращает расстояние, между нами, и больно хватает меня под локоть, заставляя встать.
— Ты что творишь!? Отпусти! — шиплю я, вцепившись в кисть отца острыми ногтями. Но мужчина и не думает обращать на это внимание.
Кажется, гнев окончательно вытеснил рассудок из его головы.
Отец вдвое больше. Тащит меня как тряпичную куклу вон из кабинета.
Совсем крыша поехала, я бы, и сама могла выйти.
— Ненавижу тебя! — выкрикиваю я на эмоциях, пока мои ноги тащатся по красному старинному ковролину.
Отец молчит и лишь тяжело дышит. Его лицо раскраснелось. С силой толкнув дверь одной рукой, он вытаскивает меня из кабинета, но руку не отпускает.
Цепляюсь и изворачиваюсь.
Все происходит за доли секунды. Я и понять не успеваю, как оказываюсь носом перед дверью своей старой комнаты.
Грубо толкнув меня внутрь, мужчина проревел:
— Будешь жить тут пока не одумаешься! — и захлопнул дверь. В повисшей тишине скрипнул защелкивающийся замок.
Обессиленно прислонилась лбом к деревянной двери. Глупый истеричный смех рвется наружу, и я больше не могу его сдерживать.
— Папа! — ударила ладонью по двери — Ты совсем с ума сошел!? — обреченно закрываю лицо руками.
Господи, эта ситуация настолько комичная, что поверить в нее практически невозможно. Еще пару недель назад, я иронизировала, что, если отец узнает о беременности, посадит меня под домашний арест.
И что в сухом остатке?
Я сижу запертая в своей комнате. У папы окончательно сорвало крышу.
— Я устал! От тебя всю жизнь одни проблемы! — грозно слышится из-за двери.
Смеюсь в голос.
— И сколько ты меня тут собираешься держать? Пока не рожу? Может маму для компании подселишь?
Моя грудь сотрясается от душащего смеха.
Прислушиваюсь. Мужчина не отвечает. Через пару секунд уловила удаляющиеся шаги.
Села на кровать. Голова гудит. Желудок сводит. Снова очень хочется есть.
Интересно, если бы я и правда верила, что задержусь здесь, он меня хотя бы кормил?
Сомнений в том, что пора исключать этого человека из жизни не осталось.
Это была последняя капля. Последний шанс.
Он мой отец, каким бы он не был. Я уже давно смирилась, что между нами никогда не будет теплых искренних отношений любящего отца и примерной дочери. Но поддерживать хоть какую-то связь обязывали рамки морали.
