— Сплю. — твердо отвечаю я. — И ребенок, кстати, от него тоже.
Глаза подруги расширились от негодования. Лицо свело от жуткого презрения, с губ сорвался истерический смех.
— Тварь! — заорала она, оглушая меня визгливым голосом. Сделала пару решительных шагов в мою сторону, и мне ничего не оставалось, как попятиться назад. Неизвестно на что способен человек, загнанный в угол и пойманный с поличным.
— Тварь! — повторила она еще громче и легонько толкнула меня в грудь. Я ошарашенно перевела взгляд с ее лица на руки. — Ты все это время меня за нос водила! Я тебе доверяла! — орет девушка не своим голосом. — Я тебя просила нормально сказать мне, если между вами что-то есть!
— Оль! — пытаюсь вразумить подругу, но та и слушать не хочет.
— Ненавижу тебя! — ее вопли звоном застревают в ушах.
Девушка резко дергается, и я не успеваю среагировать. Сквозь крики могу разобрать шаги в коридоре и на секунду становится легче. Но Оля уже не может взять себя в руки, разгорячённая обидой и злостью девушка вновь толкает меня с такой силой, что я не могу удержать равновесие.
Сердце на мгновение замирает, и я обхватываю руками живот, пытаясь сгруппироваться.
Перед глазами перекошенное злостью лицо подруги.
Момент падения тянется вечность, в голове успевают пронестись тысячи мыслей. Но самая четкая — страх. Дикий ужас сковывает все тело.
Затылком чувствую странное прикосновение чего-то твердого. Ни боли, ни осознания, что происходит.
Последнее, что я помню, это как старомодные ботинки Сосиски возникают прямо перед моим носом.
А затем сознание погрузилось в кромешную темноту.
— Амина. Амина? Как ты? — яркий свет бьёт в глаза. Слепит. Щурюсь, пытаясь разглядеть собравшихся вокруг людей.
— Амина? — вновь повторяет Дамир. Господи, что он делает у меня на работе?
Оглядываюсь. Мама. Папа. Брат.
Начальник, расталкивая всех, пробирается к кровати и заглядывает мне в глаза.
— Ты в больнице. — обеспокоенно сообщает он.
Сглатываю ком в горле. Во рту все пересохло.
В голове пустота. Затылок адски болит, мешая трезво соображать.
— Ребенок? — тихо спрашиваю я. Глаза резко увлажнились и сердце ушло в пятки от страха. Пожалуйста, пусть только с ним все будет хорошо. Пожалуйста. — молю я про себя всех Богов.
— Все в порядке. — хором отвечают брат и начальник.
Облегченно выдыхаю. Сейчас мне плевать, что подумает папа. Что подумает начальник. Важно только, чтобы ребенок не пострадал.
Снова морщусь от боли и пытаюсь приподняться на кровати, пока вся эта компания начинает что-то на перебой мне рассказывать. Шум их голосов слился в какой-то звук пчелиного роя, мешая вырвать хоть одно четкое слово.
