Вечером всё повторилось. Ужин надоевшей варёной рыбой и устройство на ночлег в мужских объятиях. На этот раз даже усталость не помогала заснуть. Ведьмочка долго возилась, пытаясь найти более удобное положение. И вдруг, что это? Неужели такое может быть? Этот неприветливый, или же навязчиво приветливый мир, это как посмотреть, вернул Теддерину мужскую силу? Веда не могла ошибиться. То, что прижималось к её бедру, никак нельзя назвать бессилием. Спросить прямо? Ну да, примерно так: «Ваше высочество, то, что сейчас упирается мне в бок, это?..», – дальше не получалось продолжить даже в мыслях.
Как же хорошо, что их окружает почти идеальная тьма, и Теддерин, да-да, именно принц Теддерин, а никакой не Блэккер не видит её полыхнувших щёк.
Сон был неровным и не принёс никакого отдохновения. Да ещё и привиделось что-то странное. Как будто администратор телепорта Мергара господин Лунь пытался ей что-то сказать, но то ли Веда недостаточно крепко спала, то ли ещё почему, но ей никак не удавалось вникнуть в смысл его слов: «Поговори!» О чём поговори? С кем поговори? Сожалеет, что им не удалось поболтать, когда Первый Глашатай так быстро протащил её к месту старта?
Проснулась она с первым лучом жизнерадостного светила. Блэккер, убедившись, что девушка не упадёт в воду, тут же отпустил её и отошёл в сторону привести себя в порядок. Утренние сборы прерывали лишь редкие реплики. Да и о чём говорить? О поисках выхода? Всё уже переговорено. О том, что к Теддерину в этом мире вернулась мужская сила, и может так получиться, что он не хочет отсюда уходить? Об этом даже думать не хотелось. Только вот червячок сомнения остался. А вдруг это так и есть? Вместо установившихся доверительных отношений повисло гнетущее напряжение.
И этот день не принёс ничего нового. Только заметно уставший Блэккер стал гораздо чаще спотыкаться и бросать виноватые взгляды на спутницу. Как будто его гнетёт какая-то тайна. Тайна, которую уже невозможно держать в себе. Гнетёт и не даёт покоя. Даже несколько раз пытался заговорить. Последнюю попытку он сделал на вечернем привале, на который они остановились гораздо раньше захода светила. Всё же усталость обоих давала себя знать.
– Веда… Вайолет, – он глубоко вздохнул, словно перед прыжком в пучину. – Я должен признаться…
Ну вот, сейчас скажет, что в этом мире к нему вернулась мужская сила. Да, Веда, конечно рада за него. Рада, но не больше. Её это вообще не касается.
