– С ума сошла, девка?! – вцепился пальцами в кисти и попытался ее отодвинуть, но Лина сильнее подалась вперед и перевернула его на спину.
– Я теперь девка? Урод! – нападала Лина, царапаясь и хлопая его по лицу и рукам. Кирилл изворачивался, а потом, когда удар пришелся по плечу, вскрикнул.
Кожа лопнула, и, из-под едва затянувшейся раны, заструилась кровь и сукровица.
– Вот же, зараза, – процедил Кирилл, скорчившись в три погибели. – Надо было воспользоваться предложением, чтобы потом не получать зря.
Лина опустила руки и осела на пол, рухнув прямо в скомканную грязную одежду.
– Зачем тогда раздевал меня?
– Ты была вся в крови. В птичьей и моей, – простонал он, привставая. Потянулся к рюкзаку и, достав эластичный бинт, стал перематывать рану.
Лина смотрела на свои ладони и не могла понять, что происходит. Ей было до жути стыдно и страшно. Что случилось пока она была без сознания? Помогла она себе и Кириллу, отпустив зверя, или сделала только хуже? Теперь темная сторона сможет властвовать над ней, сможет в тяжелые моменты забирать ее личность, путать мысли, заставлять желать того, чего ей не хочется.
Кирилл, закончив с перемоткой, долго сидел молча, затем встал и потянул Лину к себе. Долго кутал ее в покрывало, накрывая голые плечи и пряча грудь и ягодицы.
– Я отказался, потому что…
Лина подняла голову, распущенные волосы зацепились за его пальцы. Очертание мужского лица плыло от скопившихся слез. Власов вдруг наклонился и поцеловал ее в лоб, отчего дыхание замерло, и сердце в груди перестало биться. Что он делает?
Стерла кулаком влагу и вгляделась.
В болотных глазах Кирилла пряталась грусть, густые брови сходились на переносице. Власов запустил пятерню в свои короткие волосы и, потрепав, тихо проговорил:
– Я не хочу брать то, что мне не принадлежит. Никогда не беру силой и знаю, что ты не хотела близости, ведь была вынуждена ее выпустить.
– Что она сказала? – сглотнув горький комок, Лина наконец расслабилась и даже прижалась к его груди. Тепло Кирилла было надежным и приятным.
– Это неважно, – шепнул проводник. – Ты поспи еще. Мне нужно посмотреть, что с Германом.
Осторожно переложив Ангелину на диван, он выудил из сумки одежду. Какое-то время Кэйса жмурилась, чтобы не видеть его наготу, но потом осмелела. Он ведь такой, как она… И это не сон.
– Кирилл…
– Что?
– Ты отпускал его?
Он замер на миг, а потом, надев футболку, бросил через плечо:
– Несколько раз, – и вышел в темный коридор. Показалось, что тон его голоса изменился: стал густым, низким и страшным. Холод ужаса скользнул по спине и царапнул лопатки. Ангелина вжалась в мягкое тело дивана и прижала к груди колени. Так хотелось спрятаться и забыться.
