Цветущая роза нашей с Вольфом любви – символическая тату на руке, которую я когда-то давно набила, чуть позже после нашего расставания "обросла" колючей проволокой. Я дополнила рисунок под стать собственной душе, которая стала к тому моменту колючей, словно шип. Настолько колючей и ядовитой, что никто и никогда не вторгнется туда.
Больше никогда…
А ведь я так мечтала распрощаться со своей девичьей фамилией Донцова и быть Стальной Розой. Классно бы звучало, но, увы, не срослось. И, как закон подлости, который точно знает, где нужно всплыть кое-чем нетонущим и непотопляемым, не выбросить Вольфа из судьбы своей, и рядом нам не быть уже никогда. Никогда не говори никогда, как говорят в народе… Но к сложившейся ситуации со мной и Вольфом это вряд ли относится. Для Вольфа все давно решено им же. Для него существует только один смысл слова "никогда". Наверняка, он и думать обо мне забыл уже.
А мне ничегошеньки более не оставалось, как, страдая от чувств, принять его решение как истину в последней инстанции и смириться. Что я и сделала.
Почти что сделала, но ещё не до конца.
От Розы.
– Мама, куда ты так вырядилась? Что это на тебе?
Чуть не выронила ложку из рук. Стою себе у плиты, никого не трогаю, всего лишь готовлю ребенку кашу, а мама моя тут как тут, в рокерском прикиде на кухню влетела.
Убила наповал!
Смена стиля, конечно, ещё никому не повредила, особенно если прежний стиль донельзя паршивый. Но чтобы мама вдруг резко взяла и выпрыгнула из своих старомодных штанов широкого кроя и балахонистого джемпера, хранившегося у нее в шкафу со времен популярности хиппи в это?
Не готова я к таким колоссальным потрясениям.
Особенно сегодня. Утро ранее на дворе, а она в таком виде.
Мало того, что проснулась я вовсе не от будильника и не от чудотворного аромата кофе, как в рекламах, а от бодрящего и до рези в глазах противного отвара для похудения, которым мама злоупотребляла вот уже несколько месяцев и которым она все пыталась напоить меня, так ещё и это всё созерцают сейчас мои глаза.
Видеть маму в подобном обличье представлялось для меня непривычно, немного стыдно и удручённо. Все равно что тщательно порыться в кошачьем лотке спозаранку, кропотливо выкопать откуда все припрятанные нашим мудреным котом какашки и по пути до унитаза не донести их, по неосторожности вывалив на пол. Как примеру, стряслось со мной сегодня. Последняя часть разрозненной кучи кота выпала из лопатки, которую осторожно несла, и с чувством шмякнулась на чистейший ламинат, который я вчера на ночь глядя битый час намывала до скрипучего блеска.
