Фронтон — Марку Цезарю
Фронтон — своему Цезарю.
...если речь не украшена строгостью языка, она становится совершенно неприемлемой и неприличной речью. И, наконец, ты тоже, когда выступал в сенате или на народной сходке, не употреблял ни одного неподобающего слова, ни одной непонятной или необычной риторической фигуры; как человек, который знает, что красноречие Цезаря должно быть подобно зову походной трубы, а не звукам флейты; в нем меньше звонкости, но больше весомости.
Марк Цезарь — Фронтону
[299]Аврелий Цезарь своему Фронтону шлет привет.
Я знаю, ты часто говорил мне, что хочешь сделать для меня что-нибудь такое, что доставило бы мне наивысшее удовольствие. Время для этого теперь настало: ты можешь теперь увеличить мою любовь к себе, если только она еще может увеличиваться. Близок день судебного заседания, на котором, кажется, люди не только с доброжелательством выслушают твою речь, но и с недоброжелательством увидят твое негодование. А я не вижу никого, кто осмелился бы предостеречь тебя в этом деле. Ибо те, кто настроен к тебе менее дружески, предпочитают увидеть, как несдержанно ты себя ведешь; те же, которые настроены к тебе более дружески, боятся, что если они отговорят тебя от обвинения, которое ты возводишь на него по праву, они покажутся тебе более благосклонными к твоему противнику.
Но затем, если ты специально заготовил на этот случай что-нибудь блестящее, они не поддержат тебя и своим молчанием не дадут тебе достичь полного успеха. Даже если ты сочтешь меня случайным советчиком или дерзким мальчишкой, или более благожелательным к твоему противнику, не потому, что я считаю это более правильным, но потому, что это более осторожно — я дам тебе совет. Но что я сказал: "дам совет"? Я прошу этого у тебя, прошу и умоляю и, если вымолю, обещаю быть тебе за это очень признательным.
"Как? — скажешь ты, — если он меня вызовет на это, мне не отвечать ему теми же словами?" Но ты только стяжаешь себе большую славу, если ничего не ответишь на вызов. В самом деле, если бы он начал первый, тебя бы еще можно было простить, так как ты бы отвечал ему. Но я просил его, чтобы он не начинал, и думаю, что добился этого. Ведь я люблю вас обоих, каждого за свои заслуги, и знаю, что он вырос в доме моего деда, ты же был моим наставником. Поэтому я и проявляю столько сердечной заботы о том, чтобы это неприятное дело завершилось самым благородным образом. Очень хочу, чтобы ты одобрил совет, ведь ты одобришь мое доброе намерение.
