Так, в спокойной семейной жизни прошло время до 409 г. Политическое положение Пентаполя становилось все тяжелее; бесталанные и бессовестные правители и военачальники, присылаемые из Константинополя, не только не были в силах защитить страну от варваров, но сами же грабили ее. Однажды Синесию как землевладельцу пришлось даже организовать отряды из местных жителей для обороны от нападений кочевников и с этим он справился очень успешно. По-видимому, тогда и решили жители Пентаполя избрать его епископом христианской общины, несмотря на то, что он был язычником. Положение епископа давало известный авторитет и возможность самостоятельно обращаться к центральной власти. После упорных отказов и долгих колебаний (различные причины которых Синесий приводит в письмах) Синесий согласился принять эту должность.
С момента посвящения в епископы жизнь Синесия становится очень тяжкой. По-видимому, отношения его с языческими друзьями ухудшились, так как в письмах Синесия все чаще попадаются жалобы на то, что они ему не пишут. Ему приходится взять на себя почти непосильную борьбу с правителем Пентаполя Андроником, грубым и бессовестным человеком, которого Синесий Даже решается отлучить от церкви, что в то время было тяжелой общественной карой и позором. Нападения кочевников все учащаются и становятся более опасными, они доходят до Птолемаиды, осаждают город, и Синесию приходится быть не только епископом, но и военачальником. Его последние письма полны глубокого трагизма. К общественным бедствиям присоединяется и личное горе: один за другим умирают его три маленьких сына. О смерти самого Синесия точных сведений нет: умер ли он от болезни, на которую он жалуется в последних письмах, или погиб в боях за Птолемаиду, неизвестно.
Мои книги, это — мои дети; одних я родил от возвышенной философии и ее подруги поэзии, других — от риторики, для всех доступной; но всякий увидит, что они рождены от одного и того же отца, который склонен то ж умственным трудам, то к наслаждению; к какому роду принадлежит данное произведение, сразу видно по его содержанию; что касается меня, то я особенно нежно люблю его и охотно приписал бы его философии, причислил к законным детям; но, говорят, законы этого никак не допустят, ибо они "строго следят за (родовитостью", я уже и то считаю удачей для себя, что я могу тайком приласкать его; а ведь я немало над ним потрудился. Если тебе оно тоже понравится, то покажи его и нашим греческим знатокам, если нет, пусть возвращается к отправителю. Рассказывают, что обезьяны, родив детенышей, любуются на них, как на произведения искусства, считая их необыкновенно красивыми — вот сколь чадолюбива природа, — а в чужих детенышах видят то, что они и есть на самом деле, т. е. — просто обезьяньих детенышей; потому-то судить о детях и надо предоставлять посторонним, что личная привязанность сильно искажает суждение. Поэтому Лисипп посылал свои произведения Апеллесу, а Апеллес — Лисиппу.
