А, между тем, одолев Эриманфского вепря, тиринфский
95 с радостью шел Геркулес
[813], с ним вместе прекраснейший мальчик,
Гил, молненосного вепря нагруженный шкурой
[814] с зубами;
пусть он, бессильный, страдал под тяжестью груза такого,
все же был рад, будто сам приобщился к триумфу героя,
будто Алкид не один уложил жестокого зверя.
100 Нимфам ужасен Алкид, но любуются внешностью Гила.
Так между ними одна ко всем обратилася сестрам
[815]:
"О, безмятежные нимфы, Пенея богини, скажите,
был ли природою создан когда-нибудь образ, подобный
этому мальчику? Не был таков пастух с горы Иды
[816],
105 ни Ипполит, ни Язон, осиянный ночною богиней,
не был ни Бромий таким, ни сам Аполлон величавый
[817].
Жребий счастливый у той, кто красою такой завладеет,
кто с ним на ложе любви в поцелуях сольется губами".
Гила они восхваляют чрезмерно, меж тем как Крылатый
110 лук достает и, смешав с медом страсти любовные яды,
стрелы готовит хитро и их среди нимф рассыпает.
Все то бледнеют они, то румянец красит их лица
[818],
руки высоко вздымают, глубокие вздохи колеблют
их непрерывно уста; сами тянутся пальцы к прическе;
115 то говорить начинают, то вдруг умолкают
[819], запнувшись.
Все здесь — приметы любви. И молвит сестрам Климена:
"Хочется мне, чтобы Гил был похищен, нам милый, и в волнах
нашу изведал любовь, — то влюбленной в вину не поставят.
Любит Энона
[820] Париса, Ликасту
[821] верна Амазонка,
120 любят красавца Адониса, Сам Купидон любит фурий
[822].
Сколько веков напролет влюбляются Небо, созвездья,
волны морские, Земля, Плутон, — мне ли, нимфе, бояться?
Так говорит. Между тем, напевая, к источнику близок
Гил; зачерпнуть здесь воды хочет он, и в руках его урна
[823].
125 Только увидели нимфы прекрасные, как он подходит,
все засмеялись
[824], что медлит. И всем одного захотелось
[825]:
в волны едва погрузил он, правой рукой ухвативши,
урну, его увлекая, все нимфы под воду нырнули.
Гил испугался похищенный и устремился от страха
130 к гроту хрустальному: был образован землей травянистой.
Всех ободряя сестер, Дейопея
[826] тогда обратилась
к мальчику: "Милый ребенок, не подобает слезами
лик свой тебе орошать, — только внешность уродуешь плачем.
Вовсе и незачем плакать, — ведь мир при тебе остается
[827]:
135 нас украшают фиалки, красивые лилии, розы,
любит нас сам Гиацинт, и в волнах Нарцисс
[828] поселился;
всякий цветок ароматный, всякая яркая травка
косы, водою взращенные, нам украшают венками.
Ты женихом нашим здесь будешь вечно, до дней окончанья.
