, —
сотни богов в твоей власти, сотни уловок
[658] родитель
дал тебе, сын прибавляет свои, — подтверди предсказанья,
475 лебедем данные, также и то, что голубки вещали.
Коршуна злостный полет обуздать надо, и кривокогтых
Марсовых птиц, послов подземного хищника, авгур
[659],
священнодействием ты отврати, — тем, что выдумал первым
мальчик троянский
[660], его устроитель он и покровитель,
480 Полла
[661] ж пернатых полет одаряет грядущего знаньем".
Кратко еще помолясь, он в храм вступает, одетый
в царский роскошный наряд, окрашенный пурпуром тирским
[662],
цветом царей; облегла стан ярким багрянцем хламида,
плечи покрыла его и, заколота фибулы зубом
[663],
485 золота блеск придает она юноши ясному лику;
фибулы яркой лучи отражаются в ткани богатой.
Прочих фригийцев толпа одеждою пестрой сияет.
В храме Венеры пастух к алтарю устремляется сразу,
всех, кто там был, на себя обращая вниманье и взоры.
490 Взглядом окинув его
[664], сразу все подмечает Спартанка:
что его взор говорит, каким одеяньем украшен,
как пробивается пух на щеках
[665], юный лик оживляя
и оттеняя красу на лице, румянцем покрытом.
Им с похвалой восхищаясь, влюбилась в Париса Спартанка,
495 жарким Амура огнем охвачена, ибо давно уж
сыну крылатому мать, огненосному богу
[666], велела
сердце Елены пронзить стрелою пылающей тайно.
Почесть Дионе воздав, пастух свой путь продолжает;
встретить царица идет
[667], то краснея лицом, то бледнея,
500 пламенный щеки покрыл румянец
[668], и, признак надежный,
бледность сменяет его, выдавая любовное чувство.
Стыд не сумев одолеть, под влиянием страсти, душою
жарко горя, побуждает Париса открыть ей, от корня
он происходит какого и как оказался на Кипре,
505 бурею страшной прибит. Однако среди разговора
то замолкает
[669], то хочет Париса, пылая, Спартанка,
речью своей обольстить. Пастух илионский коварный,
видя, что женское сердце разбито нахлынувшим чувством,
речь прекращает о том, от чьей он крови родился,
510 ветром каким занесен, добрался до берега Кипра,
но восхваляет зато, трепеща и влюбившись мгновенно,
голосом сладким своим красоту царицы и мужа
он обвиняет ее, что, к жене охладев, оставляет,
здесь одинокой супругу, красой ее пренебрегая,
515 праздник Дионы справлять и храм посещать при народе
[670].
"Если бы мне, — говорит, — досталась такая супруга,
с ласковым, нежным лицом и со скромно потупленным взором,
если б так очи блестели и так красотой отличалась,
если бы тело ее белоснежное красил румянец
[671],
520 если бы пряди волос золотистых лицо обрамляли,
