в милость, Диана, твою, и радостью скорбь обернется".
Но все молитвы отца лишь гнев распалили в богине,
мысли, и взоры, и лик
[117] она от него отвратила.
Понял могучий герой, как сердце пылает Дианы, —
105 в страхе назад отступил, мольбу обуздав поневоле,
с грустью ускорил шаги к раздолью морского простора
и, на корабль взойдя, снова водную гладь разрезает.
А между тем как Атрид держит путь по пенящимся волнам
[118],
полнятся все берега микенские
[119] славой летучей,
110 что возвращается вождь, одаренный победой военной.
Тотчас добычу везут корабли пальмоносные
[120]; взоры
с башен стремят городских им навстречу данайцы
[121], и полны
стены везде крепостные толпами женщин микенских.
Вышла Атрида жена, чтоб пленных увидеть фригийцев,
115 в страхе, с нечистой душой перед мужа нежданным возвратом;
прочь при виде ее растеклись микенские жены
[122].
Страсти преступной раба, безумная смотрит царица,
общую радость клянет, прерывая слезами проклятья
(страхом объятое, сердце колотится в ней непрестанно),
120 кары страшится жена, неизбежной с прибытьем супруга;
все обегают вокруг ее полные ужаса взоры;
бледность покрыла ланиты
[123], недавно пылавшие жаром,
мысль любовник Эгист непрестанно тревожит злосчастный.
Видит, однако, что царь не сходит с кормы корабельной,
125 верит, что может вина остаться без наказанья,
рада; и бледность прогнав, на щеках выступает румянец,
тайны душевной ее отнюдь не ложный свидетель,
а во взоре преступном играет развратная радость.
Мыслит жена, что царь поглощен пучиной морскою,
130 рада, что нету его, и более медлить не хочет:
быстрой стремится стопой к Эгисту бежать и поведать,
что не вернулся супруг; но надежда ее обманула.
В долю досталась царю троянская жрица Кассандра,
и средь дарданской резни, среди кликов победных данайских
135 не обижали ее
[124], хоть была она частью добычи.
Вот, Клитеместру узрев, священным безумьем объята,
"Здравствуй, — кричит издали, — пеласгов могучих царица,
за Дарданидов ты — месть
[125] и Трои плененной отрада;
здравствуй и ты, Эгист, добрый пастырь
[126], вождя укротитель,
140 ты, что к постели привык из шкур, мягким пухом покрытой,
ты, что дорогу нашел в царский дом из-под кровли убогой, —
что за сомненье грызет, как от страхов избавиться ваших?
Бейте, и пусть не прейдет вашей страсти любовной услада
(время пришло, и судьбы велят, и вина понуждает),
145 и двулезвейный топор отсечет победителю выю!
Пусть ожидает и вас небес подобная кара, —
есть у преступников срок, покуда Орест подрастает.
