кто в благочестье бесчестен, кто беспорочно порочен;
разум жестокий богов, несправедливых по праву,
10 и без вины виноватого; храм отдаленный фракийский
[92],
где от сестер
[93] был очищен, где брату спасенье от бойни
благочестивым обманом и ложью сестра
[94] подарила.
Ты, Мельпомена, сойди
[95] с трагедийных высоких котурнов,
ямб пусть умолкнет — пора зазвучать дактилическим стопам:
15 силу напомнить мне дай о славе сыновней преступной,
жертву жестоких сестер очистить от их приговора, —
скорбь опаляет его, гонит стыд, гнев вздымает; страданья
ум и душа облегчают, натиск гнетет благородный
(ярость святая ли меч вручает, преступная ль святость?);
20 страсти толкают его к исцеленью
[96], чтоб прежнюю почесть
восстановить, возродив оружье побед погребенных
[97].
Тот, кто отмстил за вину, изуродован новой виною,
тот, кто отмстил за жену
[98], на глазах у жены погибает,
и перед спальней на страже — супружеской спальни любитель
[99].
25 Вождь над вождями и царь над царями
[100], сам вождь Агамемнон,
справивший дважды триумф и после двух люстров
[101] вернувшись,
царь всемогущий, герой, властитель Марсовых кличей,
на арголидских кормах перенес Пергам
[102] побежденный,
дев илионских толпу, матерей троянских потомство.
30 Царь, про себя сосчитав богатство страны покоренной,
дар величайший Отцу назначил богов Громовержцу
и приношенье получше — в пользу Юноны великой;
дар присуждал он Афине (иначе — богине Минерве),
также всем прочим богам, что грекам в войне помогали.
45 О преступленьях жены, о коварстве Эгиста не зная,
царь Клитеместре, того не достойной, подарок готовил;
больше Оресту даров назначает с улыбкой родитель,
верный отцовской любви и узам священным рожденья, —
все же не равных сыновним заслугам в грядущие годы;
40 дочери чистой своей
[103] приберег дорогие подарки.
Но между тем, как свой путь чрез спокойные глади лазури
держит, накинулся Эвр по воле гневного бога
[104];
белую ткань парусов надувают бродящие ветры,
но не туда их ведут, куда плыли, а к брегу Тавриды
45 Австр
[105] пригнал корабли пеласгов
[106], их путь изменивши.
Царь, не смутившись, велит отправить добычу в Микены, —
сам будет следом за ней, исполнив обеты Диане:
благоговейно воззвав к могуществу Девы богини,
в храм он вступает с мольбой, к алтарю поспешая с дарами
50 (пурпурным цветом блестят полотна шелковых тканей,
пеплос узором камней драгоценных искрится, сверкая), —
вдруг Ифигению зрит с курильницей — ношей священной.
Царь замирает, и взгляд пораженный вперяет он в деву;
