неверен – не «Милый друг» и, тем более, не якобы дословное, «словарное» «Прекрасный друг», а просто… «Дружок». В прозвище главного героя романа, Жоржа Дюруа, данном ему Лориной де Марель, подчеркивается разница между ею самой, девочкой-подростком, и взрослым мужчиной, любовником её матери. Эпитет
bel в данном случае используется как обозначение «неподлинной родственности», что и может быть выражено средствами русского языка как «Дружок» [Трубачёв 2003: 170–171]
[3]. Пророчество, что «роман будет продолжать выходить под прежним неправильным названием» [Трубачёв 2003: 171], продолжает сбываться, а о том, что заглавие его верно до сих пор так и не переведено, в связи с мыслью Трубачёва напомнил позднее автор фундаментального труда о русском слове [Айрапетян 2001: 316]
[4]. Почти в жанре филологической [само]провокации (которому не чужды «Записи и выписки»), но всё же не без оснований, М.Л. Гаспаров замечал, что самый верный перевод названия ещё одного романа Мопассана был бы не «Жизнь» и даже не «Одна жизнь»
(Une vie), а «Жизнь как жизнь»
[5] [Гаспаров 2012: 123]. Упомянем в этой же связи интереснейшую проблему верного перевода заглавия «Лунь[-]юй» (論語), основополагающего источника для изучения наследия Конфуция. В зависимости от понимания связи двух иероглифов в заглавии как
сочинительной или же
атрибутивной и диапазона их значений, допустимыми вариантами являются «Суждения и беседы», «Наставления и ответы
(Enseignements et réponses)», «Обсуждённые беседы (речи)», «Теоретические (полемические) речи», а также передающие значение двух иероглифов одним словом «Изречения», «Суждения»
etc. [Кобзев 2015: 88–93]. Кажущийся привычным перевод «Суждения и беседы» может быть справедливо пересмотрен в пользу «Диалогов», если вслед за А. И. Кобзевым поставить его в один ряд хотя бы с «Го-юй» (國語) – «Речами царств» (В. С. Таскин), «Государственными речами» или «Повествованиями о царствах», но никак не маловразумительными «Речами и царствами»!
Однако последний случай относится скорее к вопросу о том, как верно понять заглавие оригинала, чем к проблеме адекватной его передаче по-русски, чего нельзя сказать о названии трактата Джордано Бруно «De vinculis in genere», давно и верно переведённого на русский язык: «О связях вообще» [Горфункель 1958: 402, 404]. Так как в нашем издании было избрано другое, рискованное заглавие «О связях как таковых» вместо давно бытовавшего и правильного перевода, скажем несколько слов почти в порядке самокритики, обратившись к причинам, побудившим к такому неоднозначному решению.
