Глава XIV
Качественная [характеристика] привязанности
Сама по себе привязанность не является ни благом, ни красотой, но именно благодаря ей все вещи, как вместе, так и по отдельности, стремятся (persequuntur) к благу или красоте. Соединяет (connectit) она то, что обретает, с тем, что обретается, то, что дарует, с тем, что даруется, то, что может быть привязано, с привязывающим, то, что может быть желанно с жаждущим его (appetibile cum appetente). Но то, что жаждет благо или красоту, в той мере, в какой жаждет, их лишено, в этом смысле оно само не благо и не прекрасно. Потому неудачно заключает по поводу материи кое-кто из перипатетиков, что она и зла и безобразна, так как, желая блага и красоты, этим-то она и доказывает, что их лишена. Более осмотрительно говорит [сам] Аристотель, «словно бы безобразна», «словно бы зла»{60}, ну, всё-таки не так прямолинейно… В действительности же (in rei autem veritate) и не безобразно и не красиво, и не зло и не добро, то, что и к добру и ко злу, и к прелести и к безобразию стремится и равно несётся как материя (aeque fertur ut materia). Если бы была зла материя, то противоестественным для неё было бы стремление к благу, то же самое бы было, если бы по природе она была безобразна, [тогда не стремилась бы она к красоте]. Ведь, если бы дело обстояло подобным образом, то тогда в руках у неё была не только она сама, но и её противоположность, иной противоположности не желающая, но наоборот, её исключающая и отвергающая! Те же, кто размышляют глубже
