Глава VIII
Способ привязки
В области общественной и социальной (civiliter) привязывают достаточно сильно [владеющие словом] ораторы и придворные, да и вообще люди в таких делах опытные, пользуясь при этом хитрой маскировкой (transfuga dissimulatione) своего искусства. Ведь тот, кто говорит очень слащаво, зная, ну просто всё на свете (nimisque superstitiosule sapit), едва ли будет найден приятной персоной. То же касается и [вычурных] нарядов, которые носят с [исключительной] аккуратностью, тщательно их подбирая друг к другу, [искусно] завитых кудрей, глаз, жестов и движений по любым меркам излишне выразительных (ad normam omnem exacti), ведь излишество далеко от того, чтобы нравится [окружающим]… Таким же образом дело обстоит в области официального общения (civiliter), где люди могут посчитать [такую высокопарную] речь искусственной и напыщенной (affectatam et elaboratam). Такого рода [недостатки] стоит отнести на счёт как нерасторопности, так и недостатка соображения и разумения, ведь немалая часть искусности [общения] как раз в том то и состоит, чтобы ею пользоваться, её же и скрывая! Так что не особенно умён тот, кто знает всё на свете, едва ли умеет красиво использовать драгоценности тот, у кого на всех пальцах кольца с [дорогими] камнями, и едва ли умело украсил себе шею тот [гордо] идущий вперёд, у кого на ней навешано множество ожерелий всех мастей{52}. Здесь важно то обстоятельство, что один свет вытесняет другой, именно в темноте он и виден, сияя, сверкая и блистая своей чарующей глаза красотой. Едва ли есть украшение там, где оно не сочетается с тем, что некрасиво и украшения как раз требует! Так что искусство не освобождается (absolvitur) от [безыскусности] природы, а тщательное убранство (cultus) не отходит от [мудрой] простоты.
Глава IX
Характеристика привязанности
Привязанность у Платона есть прелесть (pulchritudo) как соответствие вещи своему роду, у Сократа – выдающаяся душевная красота (excellens animi venustas), для Тимея это довлеющий над нашей душой деспот (animae tyrannis), для Плотина – природное преимущество (naturae privilegium), для Феофраста – молчаливый обман [чувств] (tacita deceptio), для Соломона – «воды краденые и потаённый огонь»{53}(ignis absconditus et aquae furtivae), для Феокрита – пагуба под слоновой костью (eburneum detrimentum), у Карнеада – владычество без охраны{54}. Для меня же – это грустная радость и радостная грусть (tristitia hilaris, hilaritas tristis
