– К себе?
– Зачем ты это делаешь?
– Что именно? – невозмутимо спрашивает Клим.
– Да все это. Чешешь что-то про дружбу, потом флиртуешь, потом издеваешься. Как тебя можно понять?
– А ты попробуй.
– Это невозможно. Ты сам этого не хочешь. Во что ты играешь? Почему я?
Никита стучит пальцами по рулю, уверенно управляя автомобилем. Молчит. Ух ты! Неужели ему нечего сказать? Вот это номер!
– Мне кажется, мы с тобой похожи, Ань.
– Да? И чем же?
– Приехали! Что ты хочешь? Бургер? Кофе?
Никита жмет на тормоз, а вот я не могу остановиться:
– Я хочу, чтобы ты ответил на вопрос!
Никита разворачивается ко мне лицом и выпускает парализующий яд. Он проводит указательным пальцем по шраму у меня на брови. Холодное прикосновение вызывает вспышку болезненных воспоминаний.
– Рана рваная. Ее не зашивали, значит в больницу ты не ходила, хотя она была довольно глубокая. Рубец не старый. Это не детский шрам.
– Я просто… – слова превращаются в огромный кактус, застрявший в горле.
Не могу. Я не могу ему сказать.
Никита убирает руку и проводит ладонью вверх по лбу, приподнимая челку. Кривой белый широкий шрам тянется вдоль линии роста волос. В носу начинает нестерпимо щипать. Губы дрожат.
– Откуда?..
– Ань, давай не сегодня. Ночка была насыщенная. Все, чего мне хочется, это огромный жирный бургер и кофе.
– А я тебе зачем?
Но он не отвечает, выходит из машины и закрывает дверь. Даже не удивляюсь, когда щелкает замок. Это просто… Просто жесть! И самое страшное, я и не собиралась никуда уходить.
Никита возвращается с большим бумажным пакетом и двумя стаканчиками в подставке. Вручает завтрак мне, а сам заводит машину.
– И ты даже не будешь орать, что я тебя закрыл?
Весело ему? Три «ха-ха» два раза.
– А в этом есть смысл?
– Нет. Никакого, – довольно отвечает он. – Покормишь меня?
– Че-е-е?
Машина трогается с места, несемся по полупустым улицам утреннего города. Он только оживает. Солнце совсем немного высветляет небо, но плотные тяжелые облака скрывают рассвет. Жаль. Я бы хотела его увидеть.
– Я тебя кормил, – напоминает Никита. – Ты хочешь скорее в постель, а я хочу есть. Я тебя везу, ты меня кормишь. Все честно.
– У тебя странное понятие слова «честно». Я здесь не по своей воле, Никит. Последние пару дней ты меня практически похищаешь. Тебе как нормально?
– Отлично. Я живу по собственным понятиям.
– Уже догадалась.
– Картошка.
– Что?
– Сначала хочу картошку.
Прикончив по дороге вредный, но такой вкусный, особенно после бессонной ночи, завтрак, останавливаемся возле общаги. Свобода…
