— Спасибо, благодетельница! Уберегла сына и жену, вовек не забуду! — заголосил он, разбудив громовым голосом ребенка. Малыш расплакался, Марья Никитична заругалась на непутевого сына, и под эту канонаду в кухню зашел Финист.
— Ни на минуту тебя оставить нельзя! Ты зачем на кухню шла? — приподняв брови, спросил он. Я вспыхнула. Вот уж картина так картина: ребенок орет, незнакомый бородач на коленях стоит, не знает, куда деваться, а муж всё это безобразие со снисходительной усмешкой разглядывает.
— За творогом, — я смущенно потупилась, бочком подходя поближе к Финисту. Стоило оказаться рядом, как он по — хозяйски обнял меня за талию, притянув к себе. Я покраснела. До сих пор не могла привыкнуть к его объятиям. С другой стороны, пора было, муж все-таки, а не посторонний человек.
— Есть у вас творог, хозяюшка? — как ни в чем не бывало, поинтересовался Финист у Марьи Никитичны.
— Вон в той крынке возьмите, — кивнула она на край стола. — А рядом сливки, только что взбитые. Могу и варенья дать, чтобы послаще было, вишневого, как Лада любит. Мишка, ты чего на полу расселся? Ну-ка, быстро сгоняй за вареньем!
Не успели мы и рта раскрыть, как мужик поднялся с колен и скрылся в погребе. Спустя минуту он вернулся оттуда с пузатой банкой, полной ягод, оставил её и поспешил скрыться с кухни, бросив напоследок влюблённый взгляд на новорожденного сына.
— Вот и славно. И в дорогу с собой пару баночек варенья возьмете. А то смотрю я, едете вы совсем без поклажи. Негоже молодой жене в новый дом без подарка являться.
— Да подарки за нами едут, — я смутилась, вспомнив об оставленном приданом.
— Ну, лишним всё равно не будет, — рассудила Марья Никитична и положила успокоившегося ребенка в люльку. С улыбкой покачала ее — люлька, видать, не одно поколение детей вырастила. А затем оглянулась, что бы убедиться, что никого постороннего рядом нет.
— А Лада и, правда, шептунья? — спросила Марья Никитична, но Финист тут же приложил палец к губам.
— Забудьте то, что сегодня видели. И болтать не вздумайте! — предупредил он, сжимая меня еще крепче. Я только вздохнула, в его объятиях поудобнее устраиваясь. Неужели так приятно толстые бока мои мять?
— Я промолчу, да только шила в мешке не утаишь, — покачав головой, нахмурилась женщина.
— Смотря где мешок прятать, — упрямо возразил муж.
— Мне кто-нибудь объяснит, о чём вы вообще говорите? — возмутилась я. Посмотрела на Финиста сердито, затем на Марью Никитичну, уже вопросительно.
