Анна-Лиза вытаскивает из-под сидения картонную коробку. Она кладет мне на плечо маленькую руку, голос ее звенит:
- Здесь две тысячи бумажных носовых платков. Я полностью доверяю тебе. Ты найдешь русских людей, которые действительно нуждаются в носовых платках. Главное, чтобы ничего не попало к аппаратчикам и номенклатуре.
- Номенклатура не получит. Коррумпированные круги не увидят платков, как своих ушей. Это я тебе обещаю.
Коробку с носовыми платками я отнесла на работу. Думала, расхватают. Брали, но как-то вяло, без трепета. С сомнением.
В субботу позвонили из "Милосердия".
- Одежда из Германии приехала. Не поможете развезти?
- Кому одежда?
- Секундочку... Инвалиды, многодетные. Немножко детей узников. Надо, чтобы все дома сидели, когда машина придет. На каждого волонтера по пять адресов. Поможете?
- Помогу.
Перед фамилией Баранов стояла пометка: "Инвалид". По номеру телефона я видела, что он живет за городом.
- Здравствуйте. Это квартира Николая Ивановича Баранова?
- Да. А кто его спрашивает?
- Это звонит волонтер.
- Кто?
- Я вам должна привезти посылку. Одежда из Германии. Какой размер у Николая Ивановича?
- Родная, не нужна ему одежда, разве что свитер теплый. У него же ног нет и рука одна.
- А вы его жена?
- Я ему никто. Помогаю. Мою, кормлю. Он ведь слепой с девяти лет. Меня Анна Михайловна зовут.
- Анна Михайловна, как к вам добраться?
- Как проедете шлагбаум, так увидите дорогу налево. На углу там киоск закрытый. Вы туда не поезжайте. За бензоколонкой узкоколейка идет, вдоль нее и езжайте. Там переезд будет, а вы все прямо едьте. Через минут десять, ну пятнадцать самое большее, школа вертолетная. Вы ее обогните справа. Тут спросите, как Баранова найти.
- Анна Михайловна, адрес какой?
- Золотая моя, по адресу вам не найти. Сразу за школой развилка начинается. Вы держитесь левой стороны, там спросите. Николая Ивановича все знают, он пятьдесят лет тут живет. Как на мине подорвался, так и остался тут, в своем доме. Я у ворот вас ждать буду. Вы во сколько подъедете?
Анна Михайловна встретила меня, как и обещала, у ворот. Худенькая, опрятная, без возраста. И очень измученная. Мы вошли во двор. Калитка лежала на земле, у забора были свалены какие-то ржавые миски. Протоптана была только тропинка к колодцу.
- Воду из колодца ношу. А мне семьдесят пятый пошел. Спина болит.
- А что, у Николая Ивановича родных нет?
- Совсем один. В войну наши тут стояли, лес заминировали. Потом ушли, а мины остались. Ему девять лет было, когда он подорвался. С тех пор слепой, без ног. Я сама еле жива.
