– Разве Шаас сказал бы мне? – я осторожно дотронулась до Кертана. Словно к статуе прикоснулась – так были напряжены его мышцы.
– Тебе нужно будет снова с ним увидеться.
Слова прозвучали как приговор.
– Нет! – проходившие мимо нас девушки испуганно вздрогнули и поспешили ускорить шаг.
– Нет, Кертан, – уже тише произнесла я. – Не пойду. Не проси даже. Не могу.
– Даже ради меня? – Кертан посмотрел на меня, и в глазах его я снова увидела тепло и любовь. – Это очень важно, Мара.
– Не могу, Кертан! Просто не могу!
Пусть думает обо мне, что хочет. Что я труслива, слабохарактерна. Шаас, человек, которого я считала учителем, сейчас измучен, заперт в темнице – и это зрелище я малодушно хотела забыть, стереть из памяти навсегда. Развернувшись, я побежала вдоль по улице, надеясь, что Кертан не попытается меня остановить.
Он и не пытался.
***
Тук! Тук!
Я сидела за столом и крутила между пальцев карандаш. С каждым вращением его конец ударял по столу.
Тук! Тук!
Этот ритмичный стук походил на удары сердца.
Тук! Так! Новый звук ворвался в мое уединение. Шаги. Кто-то подошел к двери и тихо забарабанил пальцами.
– Ты, Кертан, – не спросила, а сама себе прошептала я.
– Мара. Открой мне.
Я с трудом поднялась со стула. Тело одеревенело. Сколько я уже так сижу за столом? Ночь, две? В тот памятный день после посещения тюрьмы я вернулась домой совершенно больная. Не стало мне лучше и на следующее утро. Горячая дымка обволакивала голову, тело требовало одного – лежать и не двигаться. Все было безразлично – работа, с которой меня, скорее всего, уже уволили, отсутствие еды, холодная вода вместо обеда и ужина… И одиночество. Казалось, целую вечность лежу одна под тонким одеялом, не в силах согреться, не в силах уснуть. Кертан не приходил – стало быть, моя неудача в беседе с Шаасом разозлила его сильнее, чем казалось. Минуты были столь долгими, что казались годами. Однако жизнь во мне взяла свое. С наступлением рассвета мутный ядовитый туман в сознании рассеялся, и я поняла, что никакой вечности не проходило – всего лишь два дня мучительного бредового полузабытья.
Медленно, словно во сне, я подошла к двери и отперла ее. Кертан вошел, будто теплая тень, и привлек меня к себе.
– Мара, милая, прости, – шептал он, щекоча дыханием мой затылок. – Я был к тебе несправедлив. Не подумал, каким ударом стало для тебя это происшествие. Прости. Пожалуйста.
– Все хорошо, Кертан, – голос мой был еще слаб и прозвучал жалко. – Ты нашел книги?
