— Ну вот, значит, появится у неё опыт, что полезно для будущего. А вообще, ты загоняешься на пустом месте. Просто она страшненькая и забитая, потому и нет у неё ни с кем ничего. А с тобой она ещё расправит крылышки, вот увидишь. Помнишь, с нами на первом курсе училась Настя, кажется, Попова. Тоже… вроде, казалось, и смотреть не на что, мышь такая затюканная. А потом сошлась с каким-то хмырём, и откуда что взялось? Он же её потом бросил, а она — ничего, нормально. Зачётная девка стала. И этой тоже пойдёт на пользу, хотя мне на неё пофиг вообще-то.
— Ну не знаю. Всё равно это как-то стрёмно.
— В армейке всяко будет стремнее, — возразил Тошин.
— Да и не такая она, чтобы…
Тут у Тёмы из кармана джинсов раздалось надсадное гудение, а спустя пару секунд заголосил Тилль Линдеманн. Тошин выудил телефон, взглянул на экран и присвистнул. Вместо того, чтобы ответить на звонок, выложил сотовый на стол.
— Твоя «не такая» звонит. Что делать?
— Ну, ответь.
— А что ей сказать? Она же это… думает, что я — пиццерия.
— Ну, по ходу сообразишь. Узнай, что ей надо.
Тошин почесал подбородок, затем взял телефон и ответил на вызов непривычно бодрым голосом.
— Здравствуйте. Фокс пицца слушает.
…
— Эээ… да, конечно. Диктуйте… записываю…
…
— Хорошо, понятно. Да, конечно. В течение часа… До свидания.
Затем Тошин отключился и посмотрел на Глеба с таким торжествующим видом, будто обставил его в пари.
— Ну и какая она не такая? Вон уже зазывает тебя к себе. Тоже мне, скромница. Все девки одинаковые.
— Правда, что ли?
— Нет, ну она, конечно, пиццу заказала. Типа пиццу. Но ясен пень, что рассчитывает с тобой встретиться.
— Ну это было бы маловероятно, у нас на каждой точке минимум по пять курьеров.
— Она-то, наверное, этого не знает. Ну что, поехали?
— Куда? К Фурцевой? Не-не, я больше туда ни ногой.
— Да как? Я же обещал уже.
— Ты обещал — ты и доставляй.
— Нет, ну сволочь ты, Привольнов. Для тебя же стараешься, так мало того, что всё коту под хвост, ещё и крайним остаёшься.
После получаса препирательств, злой как чёрт Тошин перекинул её заказ в настоящую пиццерию и, многозначительно хлопнув дверью, ушёл к себе.
* * *
Однако злиться долго Тёма не умел и на другой день сразу после пар засел в комнате у Привольнова, болтая при этом как ни в чём не бывало. Ворчал, конечно, за вчерашнее, но беззлобно.
— А если эта дура будет теперь постоянно мне названивать, пиццу, блин, заказывать? Мне что теперь, симку менять?
Глеб, помедлив, ответил:
