Поначалу встречались они раза три в неделю, всегда у неё. Потом почему-то стали реже… У него постоянно возникали дела, то одни, то другие.
Раньше, до их знакомства, Оксана досадовала, что культурологию в его группе ведёт не она, а Фурцева, заведующая кафедрой, теперь же радовалась — и слава богу. Иначе пришлось бы вести пары и постоянно держать контроль, постоянно делать вид, что между ними ничего нет, а актриса из неё не самая талантливая. Ей и так приходилось притворяться с Валерой.
Кроме лучшей подруги про их связь не знал никто. На секретности настояла Оксана. Привольнов только равнодушно пожал плечами по этому поводу — мол, ему всё равно. Пусть всё будет тайком, раз ей так хочется.
Ему и правда было всё равно. Собственно, ему-то чего опасаться? Он — кот, который гуляет сам по себе. Никому ничего не должен. Он ей и напоминает частенько кота, вальяжного, обласканного и нахального. Вон и двигается по-кошачьи — неспешно, даже лениво, но при этом с плавной грацией.
Впрочем, сама себе Оксана тоже напоминала кошку, только голодную. И этот их кошачий дуэт тщательно скрывала. Потому как её, молодого преподавателя, за связь со студентом по головке не погладят. Пусть она у Привольнова и не ведёт, но в случае чего это будет бледным оправданием в глазах общественности. А уж если об этом прознает воинствующая моралистка Фурцева… даже представлять такой стыд не хочется. Это страшило, наверное, ничуть не меньше, как если бы про Глеба узнал Валера.
А вот с ним как раз всё складывалось серьёзно. Валера даже начал поговаривать о женитьбе. И рвать с таким надёжным, обстоятельным, проверенным ради смазливого мальчишки было бы неимоверной глупостью.
Но и отказаться от этого запретного удовольствия пока никак не получалось. Хотя Оксана понимала — надо. Вообще и начинать не стоило. Нехорошо это, неправильно и даже подло. По отношению к Валере подло.
Она настраивалась, неоднократно давала себе зарок остановиться, но стоило лишь столкнуться с Привольновым в коридорах университета, поймать его обволакивающий взгляд, еле заметную улыбку, и вся решимость таяла моментально.
От одного его нечаянного прикосновения внутри вибрировало. Ну как тут устоишь? Иногда он ещё и подмигивал, мерзавец, и смотрел так, что всё яснее ясного. Оксана испуганно озиралась — не увидел ли кто. Вспыхивала от смущения, злости и внезапного желания. Если же долго не виделись, сама начинала томиться, маяться, потом срывалась. Звонила, звала. Врала Валере, загоняя угрызения совести поглубже.
