— Всего лишь глупые сплетни! — возмутилась Вероника, готовая яростно защищать своего кумира о внешности которого, впрочем, не имела ни малейшего понятия, но Конта де Маликор не мог быть уродом. Просто не мог! А уж красавцем мужчине вовсе быть не обязательно.
— Так что же тревожит вашу сестру?
— Хмм… она просто не хочет становиться женой человека, которого принуждают к браку. «Кто бы еще спрашивал, чего она хочет!» Ведь говорят, что сам король торопит герцога с выбором супруги, иначе бы де Маликор вообще не приехал к нам. То есть я хочу сказать, это большая честь для города, но Тереза надеется, что удачно ее минует.
"Кажется, мое пояснение вышло сумбурным…"
Вероника немного лукавила. На самом деле до Тарлинга долетали слухи о тяжелом характере Конты и его жестокости на поле битвы, а порой и за его пределами. Но герцог скоро приедет в родной город, чтобы выбрать себе жену. А Тереза д, Эберви сейчас первая кандидатура — молода, хороша и родовита, пусть дела в их имении опять идут не лучшим образом из-за попустительства рассеянного барона.
«Надо непременно навестить ее и успокоить. Ведь на приеме в ратуше будут и другие девушки, вдруг он выберет Анну — племянницу Бургомистра, у нее кукольное личико, порой даже кажется немного глупым или Софию — дочь мастера Арно, старшего из ювелиров. Правда, она капризна, в прошлый раз отказалась забрать льняную скатерть из-за того, что красные нитки показались недостаточно яркие, а жемчуг у бахромы мелковат. А ведь заказ был спешным, я сидела над ним две ночи…».
Задумавшись, Вероника опять начала рассуждать вслух:
— И потом, наш герцог истинный герой. Мы все чтим в памяти его подвиг.
Рыцарь зловеще расхохотался, заложив за широкий кожаный пояс большие пальцы обеих рук. Вероника чуть не уткнулась носом в его широкую грудь, так резко он преградил ей дорогу.
— Что же такого он сделал, ваш хваленый герцог, будучи еще сопливым мальчишкой? Он не спас жизнь отцу, не уберег город от разграбления, даже самого себя не смог защитить той страшной зимой.
В гневе от подобного заявления Вероника бесстрашно замахнулась пустой корзинкой.
— Не смейте так говорить о нашем господине! В самый тяжелый день он вернулся сюда и разделил участь Тарлинга.
— И это ты называешь подвигом, девочка? Истечь кровью в холодном подвале, а потом очнуться в ледяном ручье и даже не помнить, как туда попал.
На глаза Вероники внезапно навернулись слезы обиды. За герцога, не за себя.
