Вышла я уже штатным воспитателем и отправилась к своему классу. Меня радушно проводил и представил предшественник, на место которого я заступала, — бравенький такой, кряжистый, в пшеничных усах. Все бы ничего, если бы не страшно курносый нос, вследствие сломанной переносицы, и стеклянный глаз. Второй — голубой — смотрел весело, приветливо.
Оказалось, что дети мои — совсем не те шелудивые малыши, о которых я мечтала, а подростки. Пятый «отпетый», как о нем отозвался бывший воспитатель.
В классе попахивало грязцой и ребячьим томлением. Я сказала: «Ну, пойдемте, погуляем в лесу, покажете мне здесь все, познакомимся». Во мгновенье ока пятый класс вылетел наружу. Я, чинно кудахтая (я же теперь клушка), — за ними. Но они унеслись с криками: «На Гостилиху!» — пыль столбом, и исчезли с глаз. Со мной остались три девочки и мальчик. Удивительно, поразительно разные эти дети: кукольная девочка в рыжих кудрях, с ротиком постоянно раскрытым и парень, выше меня ростом, лицо нечистое, блеклое, желтые тусклые волосы, нос большой, сырой. Голос — писк комарный. А там, в классе, еще застрял громадный, толстый на последней парте (чтоб не застил) — как только втиснулся, непонятно. — «Вы не бойтесь, Леша никуда не денется», — сказали мне те, что не унеслись на Гостилиху. Еще одна девочка пряталась за спиной. Она была разута, но в колготках — приспущенных, завернутых и привязанных к ногам шнурками. Я: «Так нельзя тебе идти. Ты вернись в спальню, подожди нас. Придем, погляжу, что у тебя с обувью». Она ушла, ни слова не говоря. Но в лесу мы ее увидели, она пряталась за кустами. Окружавшие меня ребята сказали: «Кепка не пойдет. Она вас все равно не послушает. Она — всегда». Я выучила: Кепка — Оксана Кебелеш, а длинный мальчик — Кефир — Коля Никифоров.
Не умея читать и писать, дети давали прозвища по созвучию: Наум — налим. Олег Иванович только заступил, еще ходил Олегом Ивановичем, но скоро, очень недалек час, когда станет он Аллигатором. Конечно, в прозвище вкладывался некий смысл.
Кое-кого из своего класса я нашла в лесу. Они уже разожгли костерок, шныряли вокруг, знакомиться не спешили. И только один Кефир не отходил, он хотел рассказывать, как сегодня били ребят.
«Ну построили всех, сказали, что эти — Федоров и Власов — украли 500 рублей. Я бы рубль побоялся украсть, у меня руки дрожат, а они — 500! Они вообще много раз убегали, и все должны были их искать. А теперь будут выплачивать деньги и не купят телевизор, в Тверь не поедем в цирк, они еще котятам глаза выжигали и корову покалечили — были по вымени палками. Корову пришлось заколоть на мясо. Так говорил-говорил Олег Иванович, что все разозлились. А потом учителя все ушли и смотрели из окна учительской. А школа стала бить Федорова и Власика, их даже видно не было. Все бросились, а они были под ногами. Тошно все-таки, когда все бьют двоих». Великий человек был Коля Никифоров в 15 лет!
