Я вздохнула.
– Алексей Николаевич хорошо знал твою мать…
Виктор закрыл голову руками.
– Почему вы все стараетесь обелить её? И кто дал право тебе искать ей оправдание! Ты же её совсем не знаешь. Как смеешь рассуждать и давать советы? Я не желаю тебя слушать! Уходи!
Это было больнее пощёчины. Я поднялась с пледа и побежала прочь с пляжа, так быстро, насколько позволял песок, в котором предательски увязали ноги. У каменной лестницы я обернулась. Виктор сидел в той же позе, закрыв голову руками, и только покачивался из стороны в сторону в такт прибою. Нет. Я не могла просто так уйти. Моя обида отошла на второй план. Медленно, очень медленно, я вернулась, села рядом и обняла его. Он молча положил голову на моё плечо и прошептал:
– Прости.
Я осторожно провела рукой по его спине и удивилась, тому, как были напряжены мышцы, а он уткнулся лицом в мои колени, и мне показалось, Принц плачет. Я провела рукой по густым волнистым волосам, по сильным плечам, обвела большим пальцем линию лопаток и опять вернулась к голове. Мои пальцы нежно ерошили непослушные пряди, а губы легко прикасались к макушке.
– Не стоит жить с ненавистью в сердце. Она просто разорвёт его. Твоя мать так любила тебя, так хотела дать тебе всё самое лучшее, что пожертвовала собой. Она не знала, как сможет поднять сына без отца, не хотела отдавать тебя системе. Она панически боялась, что с тобой что-то случится, что-то плохое. Елена считала, что вывести тебя из страны было единственным правильным решением. Думаю, она была уверена в том, что в интернате ты сможешь получить достойное образование, и пойдёшь дальше. Ты стал самостоятельным человеком, преуспевающим бизнесменом. Так в чём её вина? Думаю, она тоже страдала. Прости её!
Я раскачивалась вместе с Виктором, покрывая поцелуями его голову и шею. Неожиданно он затих, поднялся, посмотрел на меня затуманенными глазами и притянул к себе. Его объятия были настолько сильными, что я едва могла дышать.
– Ненавижу её за то, что она так рано покинула этот мир, а себя за то, что так и не смог поговорить с ней.
Я высвободила одну руку и обняла его талию.
– Не вини себя. Оттуда, сверху, она видит тебя. Она так же старается помочь, радуется, когда у тебя всё в порядке и переживает, когда тебя преследуют неудачи. Ей тяжело видеть тебя таким. Ты сильный. Ты можешь всё. Ты ничего не боишься и идёшь вперёд. Ты нужен ей, а она нужна тебе.
Виктор оторвал меня от земли и бросил на плед. Через секунду я почувствовала тяжесть его тела сверху. Сильные руки до боли сжимали мой затылок, а пересохшие губы оставили отпечаток на моих. Я была зажата в тиски, не могла не вырваться, не отвернуться. Да и хотела ли я вырываться? Все чувства куда-то делись. Здравый Смысл молчал, Логика спряталась в глубины подсознания, и даже Женское Счастье стыдливо закрыло глаза. Зато возникло совершенно новое, сильное и всепоглощающее чувство. Это было Желание. Я высвободила руки и запустила пальцы в густую шевелюру. Моё тело выгибалось в крепких мужских объятиях, а из груди вырывались стоны. Виктор словно обезумел. Он расстегнул молнию на моей рубашке и освободил от тонкой ткани. Его губы спускались всё ниже, язык ласкал шею, ключицы. Гибкие пальцы слегка отодвинули ажурный край бюстгальтера. И тут он резко отпрянул.
