На улице, прислонившись к черной тонированной машине и постепенно превращаясь в сугроб, стоял. Этеле.
Кровь ударила в виски. Гнев, сдерживаемый в течение нескольких часов, отчаянно рвался наружу. Ну, Этеле, если меня умыкнули из-за тебя, прибью на месте! Не знаю как, но обязательно что-нибудь придумаю.
Лицо блондина осветилось улыбкой.
Еще и лыбится, гад.
— Привет! — зачем-то полез меня обнимать. — Надеюсь, добрались благополучно?
Благополучнее не придумаешь!
Вывернувшись из рук венгра, вперилась в него яростным взглядом.
— Эрика? — Блондин вопросительно вздернул брови, после чего, нахмурившись, сурово посмотрел на моего конвоира. — Обязательно это было делать? — короткий пас рукой, и в голове раздался оглушительный гул.
Словно на нее натянули ведро, а потом хорошенько по нему постучали. Правда, неприятные ощущения быстро прошли, и у меня снова прорезался голос.
— Зря. Хочешь, чтобы она здесь концерт устроила? — зашипел как гадюка Беркутов.
— Вечером расскажешь о своих методах Цецилии, — мрачно заявил мой вроде бы как защитник.
— Расскажу сейчас. Мне приказано отвезти к ней девчонку, — схватил меня за локоть брюнет.
— Я сам, — в другой вцепился блондин.
Похититель номер один и похититель номер два скрестили взгляды, словно дуэльные шпаги. Сцена безмолвного противоборства длилась несколько мучительно долгих мгновений, на протяжении которых мне оставалось только гадать, кому достанется трофей в моем лице.
К счастью, победил Этеле. С ним мне было спокойнее, чем с Беркутовым, в котором окончательно разочаровалась.
Вот уж точно герой не моего романа.
Скорее, моего кошмара.
— Передай Цецилии, вечером заеду за наградой, — буркнул на прощание лжеучитель.
А Этеле, проводив его хмурым взглядом, с покаянным видом обратился ко мне:
— Извини за все. Я понятия не имел, что тебя заставят прилететь в Будапешт силой. Обещаю загладить вину. Скажи, что я могу для тебя сделать?
— Как насчет обратного билета в Россию?
Извиняться старому знакомому резко перехотелось. Вместо того чтобы пулей лететь в здание аэропорта и раскошеливаться мне на билет — непременно первого класса, так сказать, за моральный ущерб, — Этеле демонстративно распахнул дверцу автомобиля, ясно давая понять, что похищение продолжается, и я отсюда никуда не денусь. То есть, конечно же, денусь, но только не в Россию, а повезут меня к некой Цецилии, вероятно, и затеявшей все это сумасшествие.
— Понимаю, ты напугана. Шандор тебе ничего не объяснил?
