Но ведь не зарубил.
Закат мотнул головой, хлебнул еще браги, позволяя веселой болтовне Щуки литься сквозь голову, незаметно вымывая тревожащие мысли.
Жизнь стала удивительно сложной.
А ведь он просто хотел перестать быть Темным Властелином.
Домой Закат добрался заполночь, стянул засыпанную древесной стружкой одежду и рухнул на кровать пластом. Тело устало — и от непривычной работы, и от бражки, норовящей ударить в голову, но не могущей пробиться сквозь укрепленный после случая с рыцарями контроль. Закат неловко перевернулся, нащупал на шее оникс, днем спрятанный под рубахой. Сжал в ладони, снова, как и вчера, глядя невидящим взглядом в окно.
Он едва не убил сегодня. Но это не было похоже на знакомую колею Темного Властелина, это было иное. Слишком уж сильная, слишком глубокая ярость захлестнула его в тот момент. Когда он в последний раз испытывал что-то подобное?..
***
— Вы его упустили?!
Рык сотрясает своды, незадачливые стражники вжимают головы в плечи. Темный Властелин на ступенях трона — мгновение назад он вскочил с кресла в ярости от дурных вестей и теперь идет к провинившимся слугам.
— Вы… Его… Упустили?! И вы смеете являться ко мне с пустыми руками?
Рука на оголовье меча, стоящий прямо перед ним глава стражи зажмуривается и в тот же миг падает на пол, булькая кровью в рассеченной глотке. Темная свита не смеет даже вздохнуть, пока их Властелин смотрит на умирающего. Вытирает клинок, резким движением вбрасывает его в ножны. Оборачивается, указывает на единственного не отшатнувшегося стражника.
— Теперь ты глава стражи. Найдешь Героя. Иначе…
Новоиспеченный начальник понятливо кивает, тут же начиная раздавать указания подчиненным. Темный Властелин возвращается на трон, безучастно глядя, как убирают труп и смывают с пола кровь.
Он думает о том, что убил в порыве ярости, и решает больше такого не допускать. Хотя сейчас эта вспышка была ему на руку. Новый глава стражи сделает все, чтобы выполнить поручение своего господина.
***
Закат проснулся от звука гонга, призывавшего всех собраться перед старостиным домом. Выдохнул, изгоняя призрачный запах крови, рассеянно потер ладонь с отпечатком камня. Такого далекого прошлого, какое явилось к нему во сне, он не помнил. И при этом отчетливо понимал — оно было. Просто минуло слишком много лет для человеческой памяти.
Но не для памяти камня? Поэтому он его берег? Насколько далекое прошлое хранит оникс?
И резко, ожогом — может ли он хранить воспоминания до той, самой первой, смерти?
