Великая и забытая. Рассказы для детей о Первой мировой войне | страница 20
До начала зимы немцы особой активности не проявляли. Они ждали, когда замёрзнут болота и можно будет подвезти осадную артиллерию. Вражеское командование решило «раздавить» Осовец тяжёлыми пушками. Из-под Кёнигсберга сюда перебросили крупнокалиберные орудия. Среди них были четыре «Большие Берты» – мощнейшие мортиры того времени, названные в честь внучки их создателя Альфреда Круппа.
Сами немцы называли эти мортиры «убийцами фортов». Их калибр был 420 миллиметров, а снаряд весил 900 килограммов. Взрывы оставляли гигантские воронки до пяти метров глубиной и до пятнадцати в диаметре. В Осовце не имелось ни одного укрепления, способного выдержать удар снарядов такой мощности. Пушки расположили в лесу, в двенадцати километрах от крепости, вне досягаемости её орудий, и даже не стали их маскировать.
«Большая Берта» и её снаряды
В феврале начался новый штурм. Перед его началом к коменданту крепости генералу Николаю Александровичу Бржозовскому явились парламентёры. Они предложили полмиллиона имперских марок за сдачу фортов. Генерал был весьма удивлён и поинтересовался, откуда взялась такая огромная цифра. На что расчётливые немцы заявили, что ровно в эту сумму обойдётся необходимое для разрушения крепости количество снарядов. Свои условия враг расценивал не как взятку, а как коммерческую сделку, предпочитая истратить деньги, а не боеприпасы. Кайзеровское командование не сомневалось, что Осовец продержится максимум двое суток.
И предложение денег, и то, с каким высокомерием оно было подано, – несомненно, оскорбление офицерской чести. Но Бржозовский отличался отменной выдержкой. Вежливо улыбаясь, он предложил прибывшим другой план. Раз противник так уверен в победе, пускай переговорщики останутся в крепости ровно на 48 часов. Если немцам удастся её взять, они могут повесить коменданта, но если Осовец выстоит – будут повешены сами парламентёры. От такого варианта «гости» отказались и, как выяснилось позднее, правильно сделали.
Мощные снаряды стали крушить кирпич и бетон. Горели деревянные постройки, а полевые укрепления – окопы и блиндажи – просто стирались с лица земли. После обстрела, продлившегося до начала марта, на территории Осовца насчитали больше тридцати тысяч (!) воронок. Сверху бомбили аэропланы. Казалось, в этом аду не может остаться ничего живого, но никто даже не помышлял о сдаче.
В ставке уже не верили, что крепость выстоит, и послали телеграмму с просьбой продержаться хотя бы 48 часов. Бржозовский ответил: «Никаких оснований для беспокойства нет. Боезапас достаточен, все на местах. Возможности отступления из крепости командованием не рассматриваются». Защитники настолько привыкли к ежедневным артналётам, что говорили: «Пущай постреляют, а мы хоть выспимся». Они знали, что во время обстрелов вражеская пехота в атаку не пойдёт.
