Парень открыл глаза. Какое-то время зрение было подернуто дымкой, но через пару минут прояснилось. Такое бывало часто, после того как его глаза из светло-голубых превратились в угольно-черные. Это происходило со всеми Охотниками после первого прикосновения к Тени. Попытка сесть отдалась острой болью в голове – сотрясение – и в левом боку – сломанные ребра. Но он все же поднялся, потому что нестерпимо хотелось пить. Достав бутылку холодной газировки, и встав около окна, опустошил ее в несколько глотков. Хорошо, что ребята уложили его на диване, потому что сейчас преодолеть двенадцать ступеней до второго этажа было равносильно подъему на Эверест.
Машину Ган загнал во двор. Импале досталось не меньше Рикса: фара и лобовое разбиты, капот помят.
Он пытался воспроизвести в памяти, все, что произошло вчера. Или позавчера? Рикс не знал, сколько именно времени спал.
– Что это была за хрень? – Мейсон поморщился от боли, сопровождающей каждое движение. Его опыт и подготовка позволяли довольно легко справляться с Тенями в последнее время, но к тому, с чем он столкнулся теперь, они явно не были готовы. Это напомнило их первые неопытные вылазки. И ему это очень не нравилось.
Хлопнула входная дверь.
– Почему вы выглядите хуже меня? – усмехнулся Мейсон, посмотря на вошедших друзей.
– А ты себя в зеркало-то видел, – огрызнулся Ган и уселся на диван, устало потирая переносицу. Адам провел рукой по волосам, пытаясь привести себя в порядок.
– Мы уж думали, ты решил вообще не просыпаться.
Рикс плавно опустился на стул, потому что сил идти до дивана не было. Адам подошёл к нему и осмотрел повязки. Рикс отмахнулся, правда, тут же пожалел об этом.
– Жить буду, – он поморщился.
Моррисон направился на кухню, чтоб приготовить еды. Однако холодильник был пуст.
– Ган, он опять все съел, – пожаловался Адам, расстроено, но беззлобно.
– Это не самая наша большая проблема, – ответил Таур.
Адам всегда держался подальше от таких, как Таур и Рикс.
Таких, как Ган, он считал разбалованными прожигателями родительских денег. А таких как Мейсон – ленивыми и опасными для окружающих, просто плывущими по течению и не способными хоть чего-то добиться в жизни. Выросший в семье без отца, видевший мать мельком, когда она забегала переодеться перед очередной работой, он прикладывал огромные силы, чтоб выбраться из болота посредственного существования.
Однако столько месяцев в компании ребят полностью изменили его взгляд. Конечно, он частенько осуждал привычки Рикса и чрезмерное веселье и бесконечных девушек Гана, но не променял бы их общество ни на какое другое. Он гордился и безумно дорожил их дружбой и общим делом, хотя вряд ли когда-нибудь сказал бы об этом вслух. Из-за Рикса в их компании вообще не приняты были сантименты, он просто высмеял бы его слова. Однако Адам мог с уверенностью сказать, что ни на минуту не сомневался в этих ребятах.
