Подойдя к комнате Ванессы, Николай Александрович наткнулся на лакея, стоящего у двери. Тот преградил графу дорогу, сказав, что маркиза не принимает, и что у нее сейчас баронесса Агнесс. Граф отодвинул лакея в сторону и приоткрыл дверь, то, что он увидел и услышал, заставило его замереть на пороге.
Ванесса стояла посреди комнаты в тонкой ночной рубашке. Голова ее была забинтована до середины лица, скрывая глаза. Открытыми оставались только кончик носа, рот и уши. Обе руки были забинтованы по локоть. От дикой боли она беспрестанно баюкала их, как баюкают младенцев. Агнесс стояла вполоборота к двери, но графа не видела, она смотрела на Ванессу, по щекам баронессы не останавливаясь, текли слезы, но Агнесс не всхлипывала, а говорила успокаивающим голосом:
– Ванесса, все образуется. Ты жива, а это главное. Раны затянутся и заживут. На днях вернется Николя и все встанет на свои места.
– Нет, Агнесс, ничего не образуется. Как только мои раны позволят, я уеду. Уеду далеко, в Южную Америку или Канаду. Не переживай, со мной все будет нормально. Только отдай мне, пожалуйста, Доли. Мне без нее очень трудно будет обходиться. А насчет Николя… Когда он вернется, то скажете ему, что я уехала подлечиться после пережитого в какой-то закрытый санаторий… Я вернусь, если мои раны не обезобразят меня настолько, что…
– Как ты можешь так говорить, Ванесса? Неужели ты нас совсем не любишь? Неужели ты думаешь, что мы оставим тебя в такой момент? А Николя? Ведь он любит тебя, а ты любишь его! Разве нет?
– Николя заслуживает самого лучшего. Когда я была красива, я могла составить емк пару, достойную его. А теперь… Он благородный и не оставит меня. Я знаю…
– Позволь Николя самому решать, нужна ты ему или нет. Почему ты решаешь за него? Ты привыкла все решать за других, но в данном случае, ты не можешь этого делать!
– Агнесс, я люблю Николя больше жизни, поверь. Но, если я буду думать, что он остался со мной только из жалости, из своего благородства… Как ты думаешь, как долго продлится такая любовь? Я не смогу так жить, мне не нужна жалость… Мне не нужна жалость даже Филиппа, а уж Николя… Нет, я так не смогу…
В этот момент Н.А. вошел в комнату, Агнесс вздрогнула и повернулась к нему. Он приложил палец к губам, делая жест молчать, подошел, обнял Агнесс и поцеловал ей руку, повернулся к Ванессе и спросил тихим голосом:
