Доминик обходит машину, помогает мне выйти, чувствую себя Золушкой, попавшей на бал, и в полночь мой наряд превратиться в перепачканнуе сажей униформу уборщицы.
Руки подрагивают, впереди нас чопорно вышагивает дворецкий, провожая гостей. В зеркале, обрамленном золотой тяжёлой рамой, ловлю своё отражение. У стилиста попросила причёску попроще и мне сделали французскую косу. Но назвать её простой не получается, в нее вплетены красные рубины, они идеально гармонируют с цветом платья с голыми плечами, шея кажется невыносимо длинной и тонкой, её обтягивает ожерелье в виде ошейника, с такими же рубинами в белом золоте, грудь кажется вульгарной, но, когда я вышла в нем к Доминику и высказала сомнения на этот счёт, он затолкал меня обратно в примерочную и доказал, что я ему желанна. Очень желанна. Вырез на бедре вроде приличный, пока я не делаю шаг, нога оголяется, в туфлях на высоком каблуке, я, и без того не маленького роста, кажусь просто шпалой.
Доминик сегодня невыносимо красив, никогда бы не подумала, что мужчина может быть так сексуален во фраке. Может, всё потому, что это мой Доминик?
Услужливый официант предлагает нам дорогое шампанское, ловко удерживая серебряный поднос, заставленный бокалами на длинных ножках. Доминик убирает мою руку, которой я, до побелевших костяшек впивалась ему в локоть.
– На, выпей, расслабься. Тут люди, а не гиены, – залпом выпиваю содержимое, пузырьки ударяют в мозг, щекочут нос. Я расслабляюсь, отвечаю улыбкой на улыбку Доминика. – Ты самая красивая здесь, – шепчет на ухо, потом подносит руку к губам, мягко целует кончики пальцев, вызывая восторженный трепет во всём теле.
Мы движемся к центру, где стоит статный блондин, видимо, хозяин праздника. По дороге мы останавливаемся, Доминик перебрасывается парой фраз с гостями, не забыв представить меня. Дамы горделиво-снисходительно оценивают мой внешний вид и также улыбаются. Их больше интересует Доминик, вот где они не скупятся на радостное приветствие и кокетство. Мужчины неприятны, они напоминают мне Мэтью. Их взгляды липкие и мерзкие. После оценки моего лица, непременно перемещаются в вырез платья, и я уже жалею, что послушалась Доминика. Их спутницы, естественно, это замечают, смотрят на меня раздражённо.
Наконец, мы подходим к хозяину вечера. Мужчина стоит ко мне спиной, заложив руку за спину, в другой держит бокал. Гордая осанка, благородный вид, он смеётся шутке одного из гостей, голос у него бархатный с приятным тембром. Он поворачивается.
