— Руслан Ренатович временно поживет здесь, — обозначив сроки, я удостоилась такой волны гнева, что она осела на коже колючими иголками, впиваясь в плоть и разрывая вены. — Он наш гость, Ася.
— Скорее уж вы мои. И да, Ася, будьте добры к завтрашнему утру предоставить мне свое резюме. Хочу получше узнать, кто работал на моего отца.
— Ты не смеешь здесь командовать, — прошипела я, оборачивая к нему. — Ты здесь никто.
— Забываешь, красивая, — так же тихо ответил он и покосился на Полину, играющую с кружками на столе. — Это ты больше никто. Просто девка, которой я временно разрешил пожить в этом доме.
— Я жена твоего отца.
— Ты вдова моего отца, — поправил он, и мы одновременно повернули головы, слыша тоненький фарфоровый звон.
Ася стояла рядом, натянуто улыбаясь, и посуда в ее руках тряслась, звоном разбивая повисшую тишину.
— Ваш кофе, — тихо сказала она и наконец поставила чашку на стол.
Ничего не ответив, он вновь впился в меня гневным взглядом. На ощупь нашел напиток и залпом опрокинул его в себя. Даже не поморщился от температуры и не прекратил давить на меня своей силой, показательно разводя плечи в стороны, будто готов закатать меня в пол прямо сейчас.
— Вернусь вечером.
Бросил и вышел, ступая по паркету тяжелым и размеренным шагом.
— Мама, а это кто?
— Кто? — переспросила сама у себя, глядя ему вслед, словно ждала, что он передумает и вернется, чтобы сломать мне шею. — Никто. Просто гость.
— Катюш, может, и сама останешься, раз так получилось? — Лидия доверительно заглядывала мне в глаза, держа руку супруга, который был занят наблюдением за детьми.
Полинка и внучка Лидии София бегали друг за дружкой во внутреннем дворе их дома, который был виден сквозь огромное панорамное окно в гостиной, что тянулось вдоль всей стены.
— Нет, не останусь. Не могу позволить ему решить, что я сдалась. Просто Полину хочу оградить от его присутствия.
— Это правильно, — она неожиданно поджала губы, будто вспомнила что-то неприятное, и откинулась на спинку дивана. — Руслан — последний человек, которому можно доверить ребенка.
— Доверять ему детей никто не собирается. Но даже общение я хотела бы исключить.
— Все верно, Катюша. Эх, Ренат, Ренат, — она опустила глаза. И без того тонкие губы ее превратились в ниточки. — Стоило тебе уйти, как сын сорвался с цепи.
Меня болезненно укололо любопытство, и я решилась спросить.
