— Малыш, я расскажу тебе кое-что важное, только ты должна пообещать выслушать меня, как взрослая.
— Я взрослая! — возмутилась дочка, складывая руки на груди. — Я уже большая!
— Не сомневаюсь, только это правда очень важно, — я приподнялась на локте, укладывая ладонь на детской груди и прислушиваясь к ровному стуку сердца. — Папа… Папа, он…
— Где папа?
— На небесах, — выдохнула, прислушиваясь к сердечку, но оно продолжало биться ровно.
— Не в больнице? — я отрицательно покачала головой, стараясь не рассыпаться в новой истерике. — А ему хорошо на небесах?
— Очень. Он больше не болеет, и ему хорошо.
Она задумалась на несколько секунд, а потом повернула ко мне голову, смотря слишком по-взрослому:
— Он нас бросил?
— Нет, что ты! Он всегда будет за нами приглядывать и помогать. Папа будет рядом, просто ты не будешь его видеть.
— А ты?
— И я не буду. Но у нас есть фотографии, если будешь сильно по нему скучать, найди его фото и скажи вслух, как сильно ты его любишь. Он обязательно услышит.
Она молчала, а я продолжала слушать стук маленького сердечка, не чувствуя изменений в ритме.
Полинка еще слишком маленькая, чтобы горевать по-взрослому. И это хорошо. Наверное, я не смогла бы видеть скорбь в глазах собственного ребенка, которого подсознательно хочется защитить от всех невзгод этого жестокого мира. Когда хочется забрать себе всю боль, даже если это расколет напополам, вытряхивая душу из скорлупы.
— Ты же любишь его, — рассматривая рисунок на своей юбочке, пролепетала она.
— Конечно. И ты любишь. Папа знает это, Полюш, он тоже нас очень-очень сильно любит.
— Хорошо, — она вздохнула в своей детской наивности, — хорошо. Я папу люблю.
— Пойдем завтракать? Я сейчас схожу в душ, и пойдем просить у Аси ее праздничный омлет.
— Да! — обрадовалась малышка, подпрыгивая и быстро сползая с кровати. — Хочу омлет!
— Беги. Я помоюсь и приду, — улыбалась я, проглатывая колючий ком в горле. — Я быстро.
— Хорошо!
Оставшись вновь одна, я на всякий случай заперла дверь, вернулась в ванную и, подняв с пола смятую рубашку Рената, прижала ее к лицу.
— Я всегда буду тебе благодарна. Спасибо за жизнь, Ренат, — прошептала в небеса.
Скрутила свою тайну в валик и запрятала ее глубоко в полочке под раковиной.
Не выкину. Не смогу.
Быстро ополоснувшись, намотала на волосы полотенце и набросила на плечи пушистый халат, на ходу завязывая плотный узел. Уже спускаясь по лестнице, увидела белое пятнышко пены на коленке и наклонилась, стирая его пальцами.
