В почти пустом зале кроме модельера, сидели несколько человек, и о чем то жарко дискутировали, но сам Пьетро смотрел только на меня… И только я дошла до конца подиума и уже думала, что можно облегченно вздохнуть, то услышала:
— Ты не Лера, — бросил модельер. И я замерла, с меня словно сорвали маску и застали на месте преступления.
Ни жених Леры, ни менеджер, с которая она дружила не догадались о подмене. И даже злостная подруга соперница не заподозрила неладное. Лишь только он, человек, который знал леру только по работе все понял. Он смотрел на меня словно видел на сквозь, словно мог лицезреть мою настоящую внешность.
— Ты не нимфа, — сказал Пьетро, качая головой, на его лице читалось огромное разочарование.
— Ты не нимфа, — сказал Пьетро, качая головой, на его лице читалось огромное разочарование. — Ни грации, ни лоска, ничего. Так только доярка будет ходить, — хмыкнул он и наморщил лоб. Это Андрей надоумил сорвать мой показ? — казалось, его голос сорвётся на фальцет, настолько он был в ярости, что сорвался с места.
— Жан, они хотят мне сорвать показ, — крикнул он кому-то. — Катастрофа! Это просто катастрофа! Провал! — возмущался он, активно размахивая руками
Я застыла, не зная, что делать и смотрела разгорячённого модельера. На его возмущенные крики пришла Аня. Менеджер пришла менеджер, она выглядела такой невозмутимой, будто бы ни перед ней сейчас известный модельер рассылал проклятья и кричал о происках конкурентов, словно подобное поведение дизайнеров для нее было вполне обычным:
— Что случилось, Пьетро? — спросила она. Ее голос звучал удивительно ровно и бесстрастно, удивительно контрастируя с яростными воплями модельера.
Пьетро не в силах уже ничего не говорить, лишь красноречиво посмотрел на меня. Один из его соседей с намотанным на шею шарфом: встал и сказал:
— Это было ужасно. Анна Владимровна. Начинающие модели ходят лучше.
Менеджер кивнула ему и перевела взгляд на кутюрье.
-Все в порядке Пьетро, все хорошо, — сказала она таким тоном, каким я обычно пыталась успокоить Ваню — . Просто Лера потянула лодыжку, но из любви к тебе никак не могла пропустить показ. — не моргнув, глазом соврала она. — Ты же самый любимый ее модельер, она с твоими вещами никак расстаться не может, говорит, что ты получше всех западных кутюрье.
Пьетро тут же перевел на нее взгляд, ему явно льстили ее слова.
— Вот и совершила, девочка, глупость. Ты же видишь, у нее все лицо искажено от боли, — она махнула в мою сторону. Да выглядела я, скорее всего, неважно, до такой степени, что на лице кутюрье появилось сочувствие. — И все равно, на показ поехала наплевав на все заверения врача.
