Андрюс привлёк её к себе.
– И я тоже тебя люблю…
Он не стал договаривать, но рассказ Гинтаре острой занозой вошёл в его сердце… Лучше бы, думал он, ничего об этом не знать! Жил бы себе, как простой человек, работал бы, женился… Нет, всё равно ничего бы не вышло, ведь за него всё решили ещё когда он в материнской утробе был.
Гинтаре прижималась к нему, гладила его лицо, волосы, плечи… Понемногу сладкий медовый аромат начал окутывать его сознание, притупляя волнение и горечь, заставляя забыть обо всём, кроме её рук и горячих губ. Но Андрюс уже так привык к этому запаху, что ничего не заметил.
День проходил за днём, и Андрюсу всё больше казалось, что настоящий мир, тот, что существовал вне зачарованного леса, – просто сказка или выдумка. А его собственная прошлая жизнь на самом деле была каким-то странным, пугающим сном. Он теперь не представлял, как же он мог существовать без Гинтаре в том грубом месте, которое считал своим домом? И как сумел забыть о ней, когда царь Пётр восхитился его мастерством? Андрюс наблюдал себя точно со стороны и отстранённо удивлялся: неужто это и правда был он?
Гинтаре стала нужна ему каждую минуту; он беспокоился и грустил, даже когда она уходила поухаживать за животными или набрать груш. Если они укладывались спать, Андрюс тотчас просыпался и подскакивал на ложе из травы или листьев, стоило ей отлучиться хоть на пару мгновений. А вот когда она появлялась – он, точно зверь, чувствовал её приближение, сладкий медовый запах, исходящий от её кожи и волос, и мгновенно успокаивался, приходил в себя. С нею он был не просто счастлив – он казался себе всесильным, непобедимым, даже зрение, слух и обоняние становились острее. Андрюс мог обогнать бегущего оленя, переплыть озеро под водой без единого вдоха. Он одним махом взлетал на верхушку самого высокого дерева, едва касаясь рукой ветвей, и его не смущало, что даже там, сверху, не видно было неба и солнца. Андрюс срывал с дерева большой красивый цветок или ароматный плод и отдавал Гинтаре, а она смотрела на него и счастливо смеялась.
Когда Гинтаре приходилось покидать зачарованный лес, она надевала Андрюсу на шею свои янтарные чётки – те самые, что были на ней ещё в их первую встречу. Это удивительным образом успокаивало его; камень был тёплый и нежный, точно ладони дива лесного – и ещё чётки благоухали медовым ароматом, будто, пока Гинтаре носила их, они впитывали её собственный запах… Андрюс не раздумывал, отчего так; ему просто было невыносимо без Гинтаре, он понимал, что сошёл бы с ума, не будь у него ничего, что напоминало бы о ней. С чётками же он продолжал жить и спокойно ждать возлюбленную; сладкий запах умиротворял его и утешал тоску без неё.
