– Ну, ты ступай, коли желаешь, а меня там никто не ждёт, – бормотал Андрюс, натягивая на себя одеяло. – Мне на работу рано идти. Скажи: кланяться велел.
Тихон недовольно фыркал и исчезал…
Лето было на исходе, всё длиннее, темнее становились ночи, желтела и никла трава, листья хороводом кружились на холодном ветру. Работы на полотняном заводе и верфи хватало и зимою, так что вставал Андрюс по-прежнему рано. Как-то раз он проснулся от того, что Тихон запрыгнул прямо к нему на подушку – солнце ещё не встало.
– Ну, откуда ты взялся? Опять, чай, из гостей? – недовольно пробормотал Андрюс.
И тут под руку ему попалось что-то небольшое, твёрдое, а на ощупь – точно веточка дерева сломанная… Андрюс встал, чиркнул огнивом, зажёг свечу.
На его постели лежала бузинная свирель.
Как заканчивалась работа, Андрюс последнее время часто ходил прогуляться по улицам, послушать ставшую уже привычной русскую речь, полюбоваться на город Псков – этот древний, величественный, со множеством храмов и часовен город полюбился ему. А ещё Андрюсу нравилось выходить за городскую стену и спускаться к реке Великой, такой спокойной, неторопливой… Всё лето по ней скользили лодки и изящно выгнутые ладьи с белоснежными парусами – они двигались к Чудскому озеру.
Но взгляд его невольно убегал дальше – за реку, к лесу, гордо возвысившему к небу остроконечные ели. После той страшной ночи, когда умерла Ядвига, Андрюс не ходил туда – он твёрдо решил для себя, что нечего ему больше делать в лесу, рядом с Гинтаре.
Да и, вообще, смерть сестры сказалась на нём куда сильнее, чем он мог представить. Он полностью потерял интерес к возможностям ведьмина перстня и собственным магическим способностям. Всё то, что он делал раньше, казалось теперь детскими игрушками. Изумрудные всполохи, способные убивать, согревать, отпугивать; искры, зажигающие костёр, молнии, подобные той, что расколола дуб у реки – на что ему всё это, зачем? Он не сумел спасти самое дорогое ему существо, и Гинтаре, диво лесное, не смогла или не захотела ему помочь. Так какой же смысл продолжать все эти глупости?
Андрюс равнодушно прятал перстень в потайном кармане и не оставлял его дома лишь потому, что история с дядей Кристианом научила его опасаться всех посторонних. А ну, как их хозяйке вздумается заглянуть в его вещи? Он в это не верил, но изумруд всё-таки носил с собой. И не разу после смерти Ядвиги даже не надел его на палец, не приказал зажечь хоть крошечной искорки.
