Йонаса, зятя своего полоумного, Кристиан вовсе не опасался – из того соперник худой, он, по словам сестры, после пожара в уме повредился. Теперь вот молчит, в одну точку уставившись, а если и заговорит – всё невпопад. Дочь свою младшую, Катарину зовёт, а той уж более года как в живых нет.
В общем, Кристиану-цирюльнику племянничек Андрюс, пригожий да голубоглазый, в доме, рядом со стариком, вовсе не сдался. Немного годков пройдёт – глядь, возьмёт и женится племянник, супругу приведёт, и тогда он, Кристиан, совсем не у дел окажется. Племянницы-девки, да сестра с умалишённым мужем не в счёт, а вот от Андрюса хорошо бы отделаться поскорее!
Кристиан по виду был ласков, предложил мальчишке к нему в цирюльню, в ученики идти – тот коротко поблагодарил и отказался. Ох, гордец! Конечно, куда там в цирюльники, когда отец образованный, в храме на органе играл! Только кому он здесь, органист тот, нужен? А когда бы и понадобился, кто ж сумасшедшего в храм служить возьмёт, будь он хоть десять раз грамотей? Нечем щенку сестриному гордиться, а вот поди ж ты!
* * *
Никита Рагозин был с Андрюсом приветлив, дружествен, всегда заговаривал первым, спешил, если что не ладилось, помогать. Хозяин, Степан Никитич, в мастерской появлялся последнее время не часто: он уже выучил двух подмастерьев-подростков, которые сами, можно сказать, были почти мастера. На них и лежала основная работа. Мальчики, взятые в ученики недавно, выполняли разные мелкие поручения, убирались, бегали-подносили, а в свободное время выполняли несложные задания: вытачивали заготовки, очищали и распиливали куски дерева на части нужного размера.
У Андрюса весьма ловко получалось раскрашивать поделки. Но тут ему свою работу уступать никто не хотел – двое старших подмастерьев сами желали красоту наводить, мальчишкам не доверяли, да и те, что были ровесниками Никиты, тоже относились к своим творениям ревностно. Так что упражнялся он на разных чурках деревянных, которые были ненужным отходом – их хозяин не жалел, позволял разрисовывать.
Никита настойчиво набивался Андрюсу в друзья, хотя, казалось бы, что хозяйскому сыну до скромного ученика, самого младшего в мастерской! Весёлый, всегда находившийся в хорошем настроении он Андрюсу и нравился, и в то же время чем-то будто отталкивал. Слишком уж расположен был Никита к нему, а тем временем замечал Андрюс, что хозяйский сын на остальных отроков-ровесников, бывало, покрикивал, возражений не терпел, грозил: «Тятеньке пожалуюсь!». Хотя хозяин, Степан Никитич, на такие жалобы чаще отмахивался, глупые мальчишеские споры предпочитал не разбирать, а если что в мастерской оказывалось испорченным-сломанным, так попадало одинаково всем.
