Кносс, наоборот, – был одет ярко и броско. Белый мундир с золотыми лампасами, сидел на нем, словно седло на корове. Завершал образ жениха развевающийся на ветру красный плащ. Все это смотрелось нелепо и немного комично из-за его тучной фигуры.
Когда процессия подъехала, к звукам сопровождающего их оркестра добавились также звуки встречающих процессию во дворе трубачей. Гости подошли к дороге, чтобы встретить молодоженов, а стража принялась оттеснять людей, продолжавших бежать за каретой в надежде поймать монеты.
Церемония официально началась. Выходя из кареты, Кносс галантно подал руку своей невесте, помогая ей спуститься. Двое слуг развернули бело-золотой ковер на их пути. Все последовали за молодыми к постаменту, на котором располагалась арка из бело-красных роз. Здесь, облаченный в длинную бирюзовую мантию, стоял жрец Хора. Дети, одетые в цвета дома Кносса, разбрасывали во все стороны лепестки роз. Поднявшись на постамент, будущие супруги ожидали начала церемонии. Малена чувствовала себя в не своей тарелке, она старалась избегать взглядов гостей, потупив глаза в пол, то и дело поправляя рукой и так безупречную прическу.
— Согласна ли ты, Малена, дочь д’Магсума, быть верной женой Кносса и любить своего мужа, пока Хор не призовет тебя? — начал церемонию жрец.
— Да, и пусть Хор проклянет меня, если я не сдержу обещания, — не поднимая глаз, ответила невеста. В ее голосе была едва уловимая дрожь.
— А ты, Кносс, согласен ли ты взять в свой дом Малену?
— В моем доме ей всегда найдется хлеб за столом и тепло очага, — ответил жених.
— За сим объявляю брак Кносса и Малены навечно скрепленным узами Хора. Теперь жених может поцеловать невесту.
Малена стояла растерянная и не знала, что ей делать. Кносс взял ее голову, развернул к себе и впился губами в ее губы. Когда с поцелуем было покончено, гости по одному начали подходить, чтобы поздравить молодоженов и поднести им свои подарки.
Если бы не обстоятельства, можно было бы подумать, что это – папа с дочкой. Кносс выглядел значительно крупнее Малены и, наверное, раза в три тяжелее. Она казалась рядом с ним совсем маленькой девочкой.
Гости образовали длинную очередь. Стандартные речи, обычные пожелания, фальшивые улыбки, безразличные взгляды. После поздравлений гости преподносили подарки, которые обязательно должны были быть упакованы и подписаны. Наконец, Кносс пригласил всех собравшихся в зал для пиршества.
Здесь стояли длинные столы, на которых располагались самые изысканные закуски: молочные поросята, жаренные каплуны, фаршированные жаворонки, тушеные куропатки, похлебка из рыб-песчанок и миног, чаши с икрой и многое другое. Все подавалось на фарфоровых и серебряных блюдах, лишний раз подчеркивая статус жениха. Гости вряд ли успели попробовать хотя бы половину из предложенного, когда начали вносить основные блюда: оленья нога в говяжьем бульоне, фаршированные осетра и лебеди, филейная часть или грудка теленка с апельсиновым соусом… Многочисленный отряд натренированных слуг порхал от стола к столу, принося блюда на смену. Можно было лишь удивляться их подготовке и тому, как они ловко лавируют между гостями. Пир продолжался более двух часов, прежде чем начали подавать десерты. Здесь Кносс тоже не ударил лицом в грязь: к столу предлагались особые пирожные. На каждом пирожном тонкой иглой была насажена золотая брошь в виде цветка, инкрустированного драгоценными камнями. Крем обладал золотым цветом тоже неспроста, при его производстве использовалось настоящее золото. Эта смена блюд сопровождалась громкими звуками труб и аплодисментами восхищенных гостей. Каждый из присутствующих на свадьбе после того, как съест сладость, мог забрать брошь себе на память. Каждое пирожное походило на настоящее произведение искусства. Сложно было даже вообразить, сколько все это стоило.
