Федоров перевел взгляд на Павла, тот смотрел на него с нескрываемым не то, чтобы восхищением, но почтением уж точно. Хоть это приятно.
Неожиданно в лабораторию постучали.
– Кого черт принес? – громко поинтересовался Сергей. Гость должен понять, что дела не клеятся и задерживаться здесь с какими-то праздными разговорами ему нет смысла, а по делу заходить некому – все близкие по теме сейчас в Москве.
Посетителем оказался новенький майор из группы обеспечения. На форму накинут белый халат, неуверенность в голосе.
– Сергей Валентинович. Телефонограмма из Москвы. Вас срочно вызывают. Самолет уже ждет.
Федорову нравилось, когда его называли по отчеству, хоть он это и скрывал. Да не просто скрывал, а запрещал себя так называть, хотелось быть демократичным. С тем же Павлом, с майором этим, который его еще и боится.
Впрочем, понятно, одного слова Сергея будет достаточно, чтобы офицер оказался на следующий день там, куда Макар телят не гонял. А у него семья, вон кольцо на пальце блестит.
Военное руководство проекта уважало Федорова, больше чем кого-то бы ни было из научного персонала. Биография располагала. Фронтовик, начавший войну добровольцем-ополченцем под Москвой, затем старший лейтенант в дивизионе гвардейских минометов, в простонародии называемых «катюшами», отозванный прямо с передовой 1943 года по флеровскому призыву в атомные лаборатории.
Сергей подошел к майору и пожал ему руку.
– Спасибо. Отправляюсь немедленно.
Отдав воинскую честь, вояка быстро ретировался.
Что касалось работы, то командировка была очень некстати. Тема буксовала, и конца-края ей было не видно. Федоров перевел взгляд на лаборанта.
– Павел, ищи Трунева. Вместе работайте с контрольными точками. Будет ныть, скажешь, что Федоров тоже теоретик и ничего, жив пока. Если Игорь Васильевич не поможет, то сам видишь, завал полный. А гарантии, что он разберется, нет.
Дав ценные указания и взглянув напоследок на непослушный прибор, Сергей спустился к уже ожидавшей его машине. На аэродром.
2
За все свое пребывание в славном городе Саров, в будущем известном как Арзамас-16, месте создания советского ядерного и термоядерного меча, Федоров никогда не удостаивался чести лететь в одиночку. Такое было впервые.
Летчиков же это нисколько не смутило. Еще бы, любой дворник в СССР знал – своя атомная бомба сейчас важнее хлеба, чтобы опять не повторился 41 год, но уже с другим финалом, не менее беспощадным и куда более скорым. Тем более ценны люди, делающие ее.
