Лилия Львовна подсчитала, что в замке она уже около двух месяцев, за это время с ней общались только две служанки, Многоликая и некромант. Того, кого её мать называла свои мужем и её отцом, ей до сих пор так не представили. И из личных комнат никуда не в одиночестве выпускали. За дверями всегда дежурили стражники, а мама и маг уверяли, что это для её же безопасности. Временами, когда под дверями её покоем сменялся караул, она замирала в ожидании, что вот тут её наконец разоблачат и спросят, кто она, откуда она и куда дела себя настоящую. «Я скажу им, что потеряла память!» — повторяла про себя Лилия Львовна, но получала лишь тёплые и сочувствующие взгляды от Крайса Эрны и полные арктического холода — от Многоликой.
Возвращаясь к себе после «уроков», медиум делала пару кругов по комнате, чтобы разогнать застоявшуюся от бесконечного сидения за столом кровь и удостовериться, что к ней никто пока не собирается приходить, а затем доставала из верхнего ящика трюмо книжицу, которую теперь уже окрестила дневником, и на родном языке выводила:
«Меня зовут Литвинова Лилия Львовна, мне 45 лет, я живу в городе…» — в этом месте она начинала сомневаться, кто она такая. Её называли Лилитта, она была княжной, жила в замке. Иногда ей снились сны, где она одета в красное платье с пышными подолом и рукавами–фонариками, гуляет по саду под руку с тёмноволосым мужчиной в расшитом золотом и серебром чёрном кафтане. Ему на вид лет сорок, его голос уверенный и сильный. Его руки цепко держат её под локоток. Он что–то спрашивает, а когда она отвечает, его благородное и привлекательное лицо пересекает трещина, будто рвётся бумага, глаза превращаются в провалы черноты. Ногти на руках удлиняются, вспарывая рукава её платья, впиваясь в плоть. Изо рта мужчины вырывается пламя, а оскаленные в жуткой ухмылке зубы приближаются к её лицу…
И Лилия Львовна с криком просыпалась. Она зажимала руками рот, глуша вопль и не желая привлекать внимание. После такого она долго не могла вспомнить, что было с ней до того, как она оказалась в замке. В такие ночи она не спала до рассвета, со включённым светильником, но зашторенными окнами и листала дневник.
«В этом мире есть маги и одержимые демонами люди, почти нет эльфов и живёт немного оборотней…» — с каждым прочтением в написанное верилось всё легче и легче. «Этот мир называется Отражение, и им правят богини,» — это было бы бредом, если бы некромант не показал ей книгу, где были эти богини изображены. Они выглядели лет на двадцать, похожие, будто сёстры, только Тёмная Хозяйка была брюнеткой, в руках которой покоился череп, а Светлая Хозяйка имела золотисто–русые волосы и держала какую–то прорастающую ветку. Их окружали лепестки роз: чёрной и белой, соответственно. Всё бы ничего, но лишь одна вещь казалась Лилии Львовне странной: на картине, где они были нарисованы вместе, некоторые лепестки имели красный цвет, а между богинями словно стоял кто–то невидимый. Но об этом также медиум не спрашивала. Она вообще частенько предпочитала не спрашивать то, что может узнать сама. Почему? Не хотела показаться глупой, незнающей и не доверяла словам других людей.
