– Эй, взять его! Пусть посидит самозванец под замком да поразмыслит.
Михаил схватился было за меч, да куда там. Скрутили ему руки и повели в темницу. А ближние бояре стали упрекать Дмитрия:
– Нехорошо, княже, поступил. Узнают ордынцы – разгневаются, хуже будет. А кроме того, хотя Михаил Тверской и виноват перед тобой, но обещал ты, что обойдёшься с ним как с братом. Хорошо ли княжеское слово ломать?
Задумался князь Дмитрий – и велел выпустить Михаила из заточения. Однако обиженный тверич простить Дмитрия не пожелал. Решил он во что бы то ни стало отомстить москвичам.
– Я им поверил, – жаловался он своим боярам, – а они так меня осрамили! Связали да в темницу бросили, как вора.
Сговорился Михаил с литовцами и подбил их идти на Москву. Те на своём пути жгли и грабили селенья, угоняли людей в полон. Великий князь Дмитрий, митрополит, бояре и множество народа заперлись в московском кремле. Вот и кстати пришлись каменные стены! Три дня простоял литовский князь Ольгерд под кремлём. Долго ждать зимой в открытом поле он не решился, чтоб не сгубить своё войско голодом. К тому же на выручку москвичам могли подоспеть рати других князей, союзников Дмитрия. Тогда Ольгерд приказал сжечь кругом Москвы всё, что до тех пор уцелело, не щадя ни деревень, ни церквей, ни монастырей, и отправился восвояси.
Тверской князь вновь поехал в Орду. Выслушал Мамай его жалобы и предложил:
– Возьми моё войско, приведи Русь к повиновению. Если добром не хотят – силой заставь!
Однако Михаил подумал и отказался: он знал, что возбудит к себе общую ненависть, если приведёт ордынцев на русские земли.
– Отправь лучше на Русь посла с грамотой, – попросил он Мамая. – А в той грамоте прикажи, чтобы все меня признавали великим князем.
А Дмитрий Московский между тем велел и владимирцам, и рязанцам, и ростовцам не обращать внимания на ханские ярлыки. Когда вернулся из Орды Михаил Тверской, князь Дмитрий отвечал ему так:
– В Орду больше не поеду, и тебя на великое княжение не пущу.
Однако нужно было хоть на время задобрить Мамая, чтоб не ждать удара в спину. Тот был падок на подарки – Дмитрия он не любил, однако гонцов с дарами от него охотно принял. До того, кто прав, а кто виноват, ему вообще-то дела не было. Кто больше дал – тот и хорош! «Позабыл» он, что сам подбивал Михаила Тверского воевать с Дмитрием. Отписал ему так: «Ты рати нашей не взял, сказал, что справишься своей силой. Вот и делай теперь, как знаешь!» А сам на радостях руки потирает: перессорятся князья, авось перегрызут друг другу глотки.
