VI
На десятый день пути Машутка имела жалкий, плачевный вид. Все подковы отвалились, ноги были сбиты о камни, на боках и крупе зияли раны, ссадины, полученные при падении. Иногда от чрезмерной усталости горлом шла кровь, потому что глубокая рваная рана на шее, оставленная волчьими клыками, никак не заживала. Тогда лошадь останавливалась и, прижавшись боком к стволу дерева, стояла так до тех пор, пока не исчезал с языка солоноватый привкус. Кроме того, ударили ранние, но жестокие, с ветром и пургою, морозы, и кобылица простудилась. «Кха! Кха! Кха!..» — разносился в долинах утробный надсадный кашель, привлекая хищников.
Однажды, когда Машутка брела узкой звериной тропою, огибающей замёрзшее озеро, она чуть ли не носом к носу столкнулась с неведомым ей доселе зверем. Он был в чёрной лохматой шубе, приземистый, с быстрыми тёмно-карими глазами и собачьей мордой и напоминал густошёрстную северную лайку, какие в изобилии водились в посёлке. Лошадь не учуяла его заранее, потому что подходила к неведомому существу с подветренной стороны, а зверь не почуял Машутку, так как был очень занят: уткнувши нос в землю, он старательно разгребал передними лапами и выгрызал спаянную стужей землю, пытаясь извлечь из норы евражку. Это была росомаха, хищник злобный, беспощадный и по-волчьи дерзкий.
Струйка Машуткиного запаха наконец шибанула зверю в нос. Он быстро поднял голову и неуклюже, но резво отпрыгнул от евражкиной норы, оставив в покое притаившегося в подземном лабиринте насмерть перепуганного суслика. Тёмные, красиво косящие глаза его уставились на лошадь. Когда верхняя губа поползла вверх, обнажив игольчатой остроты сахарно-белые клыки, а из глотки вырвалось басовитое воинственное рычание, Машутка смекнула: перед нею хищник, которого следует опасаться! Ослабленная тяжёлыми переходами, бесчисленными ранами и болезнью, она не выдержит долгого поединка. И лошадь, фыркнув, попятилась, затем обошла росомаху стороною и затрусила в тайгу. Через некоторое время она тревожно оглянулась: ветер нанёс на неё терпкий звериный дух. Росомаха чернолохматым комом прыгала по следу лошади. Машутка побежала резвее. Зверь не отставал. Тогда она перешла на галоп, рискуя сломать на скользких, скрытых под снегом камнях ноги. Хищник преследовал на одном и том же расстоянии, не отставая, но и не приближаясь. Машутка неожиданно развернулась и со всех ног бросилась на врага. Хищник припал к снегу, внимательно следя за приближающейся лошадью. Когда Машутка, казалось, вот-вот затопчет зверя, он с заячьим проворством отпрыгнул в сторону, увернулся от удара широких копыт. Машутка хотела попугать росомаху, прогнать. Не вышло. И она опять затрусила от неё.
