— Я и отец были здесь, в этом замке, когда… начался мятеж, — начал рассказывать Фолкет. — У меня только что появилась вторая ипостась. Ты должна знать, что мы в это время нестабильны, очень злы, нам нужна помощь, чтобы… гасить агрессивность, направлять ее в нужное русло. Поэтому отец отослал на всякий случай мать и сестру в столицу княжества. Но отец бросил меня, как только узнал… что творится в квартале волеронов в столице княжества. Он ринулся к жене и дочери. Нет, я его не осуждаю… теперь… а тогда… мне было очень плохо. Он запер меня в подвале замка… чтобы я не разнес здесь все… чтобы не убил всех, кто попадется мне. Когда я очнулся… и пришел в себя… не сразу осознал, где нахожусь. Слуги знали обо мне, и меня выпустил… волерон… который прибыл, чтобы… сообщить о том, что… вся моя семья погибла, а я стал региром Дома Северного ветра.
— Мне так жаль… — произнесла сочувственно Ясмина.
— Я не нуждаюсь в твоей жалости! — вскинулся Фолкет.
— Конечно, не нуждаешься…
— Спустя год, я совершенно случайно увидел в нашем человеческом селении женщину с девочкой на руках, которая очень была похожа на мою сестру. По признанию этой женщины ребенка она родила от моего отца. И мне пришла дикая мысль присвоить девочку, выдать ее за погибшую сестру. Я заставил себя забыть, кто на самом деле была ее матерью. Я решил, что она моя сестра и точка!
— Я понимаю… тебе было очень одиноко… а эта девочка… она… прости меня, Легар, — покаянно бормотала Ясмина, опустив голову, — я не хотела ее травить, я… думала, что подливаю слабительное… прости…
— Хватит! Ты никогда и ничем не сможешь искупить свою вину. Едвигу уже не вернуть. Лучше замолчи и слушай дальше.
— Да, прости… я слушаю.
— Я забрал девочку, выдал ее за свою сестру. А всю ее прежнюю семью убил.
— Зачем? — ахнула Ясмина, подняв голову.
— … и даже тех, кто близко их знал. Чтобы никто и никогда не рассказал ничего. Я говорю тебе это, чтобы ты не питала никаких иллюзий насчет меня. Я не сердобольный и не жалостливый, а мстительный, злопамятный и жестокий. И тебя точно не пожалею.
— Ты обещал Айталу, что не будешь со мной жестоким… что не будешь бить и… и… насиловать…
— Твой брат дурак, — презрительно отозвался Фолкет. — В каком идеальном мире он живет? Он верит, что все благородны и держат данное слово? Любое обещание можно извратить, обойти, да, наконец, просто нарушить. Нет, то, что я обещал, исполню: лично я тебя не трону. Но я не отвечаю за других и не клялся, что они… не будут этого делать.
