— Я тоже ничего не знал о любви до встречи с Едвигой, — глухо проговорил Дэвойр, опустив голову. — Любовь это невыносимая нежность, которая затопляет тебя до слез, до остановки дыхания. Любовь это желание постоянно видеть ее, слышать ее голос. Любовь — это, когда один поцелуй сводит с ума, а ты благодаришь судьбу и всех богов за ту, которую готов защищать до последней капли крови от всего и всех на свете. Я так любил ее…
— Прости, — глотая слезы, проговорила Ясмина, она протянул руку, чтобы коснуться его волос, но не решилась это сделать.
— Зачем ты ее убила? — с какой-то звериной тоской в голосе спросил Дэвойр, все так же опустив голову.
— Нет, нет, Эйнар! — глотая слезы, воскликнула Ясмина в отчаянье. — Ты же говорил, что не веришь в то, что я убила преднамеренно!
— Я уже говорил — я лгал. Меня твой отец попросил, очень настойчиво попросил не губить тебя, сказать, что… мы… что между нами ничего не было.
— Но между нами и, правда, ничего не было.
— Тогда почему ты ее убила? — спросил Дэвойр, подняв голову и прямо взглянув в глаза Ясмины. — Как мне теперь жить без нее? Скажи, как?
— Я не хотела, поверь, не хотела, она сама виновата, — услышав презрительное хмыканье Дэвойра, Ясмина продолжила дальше сбивчиво объяснять. — Нет, прости, конечно же, виновата я, но она… стала рассказывать о свадьбе… о храме, украшенном цветами… о платье, в котором она будет такая красивая… а еще она… боялась предстоящей брачной ночи…
— Ты бы не испугалась, — Дэвойр не спрашивал, он утверждал.
— Нет, — покачала головой Ясмина, — с тобой бы не испугалась.
— Значит… ты ее убила… из-за красивого платья?
— Нет же, нет! — в отчаянье воскликнула Ясмина. — Ты не слышишь меня! Я ее не убивала! Я решила подлить ей слабительное, чтобы испортить для нее свадебную церемонию. Она… выглядела… такой счастливой… а я… подумала… что на ее месте должна была быть я… прости меня, Эйнар.
— Скажи, ты хоть немного, — взгляд Дэвойра, сидящего у ног Ясмины, блуждал по ее лицу, задерживался на губах, опускался к груди, — хотя бы чуть-чуть сожалеешь о содеянном.
— Да, да, — пылко воскликнула Ясмина, — я очень сожалею. Едвига мне даже снится почти каждую ночь, и во сне она укоряет меня, обвиняет в своей смерти. Поверь мне, это очень страшно. А… еще… мне очень страшно… идти к Фолкету. Он не пощадит меня.
— Да, не пощадит, — согласился Дэвойр. — Ты лишила его любимой сестры.
— А ты лишился невесты… Скажи, Эйнар… ты… хоть немного был мной увлечен.
