— Ну какая же ты, умница, Дэвойр, — пробормотал тихо Амьер, — давай добавь еще, Ясмина не была тобой увлечена.
И словно услышав Амьера, Дэвойр продолжил:
— Я бы хотел сказать вот еще о чем… Ясмина не была увлечена мной. Да, мы симпатизировали друг другу, но и все, большего между нами не было. Ясмина была для меня маленькой девочкой, сестрой моего друга, а я для нее… ну пусть, названным братом. Я, разумеется, замечал, что Ясмина превращается в очень красивую девушку, но все равно, она для меня так и оставалась… сестрой… друга. И дело не в том, что Ясмина не чистокровная волеронка… если бы между нами вспыхнула страсть, если бы мы влюбились друг в друга… меня бы не остановило это. Ясмина никогда и никак не давала понять, что испытывает ко мне нечто большее, чем дружеские, братские чувства. Впрочем, как и я к ней.
— Что ты несешь, Дэвойр! — крикнул со своего места Фолкет. — Да она влюблена в тебя, как кошка! Ты только взгляни, как она на тебя смотрит!
— Регир Фолкет! — одернул его судья. — Не кричите с места. Вам уже давалась возможность высказаться.
Фолкет поджал губы и, насупившись, злобно переводил взгляд с Дэвойра на Ясмину и обратно.
Ясмина опустила голову, она не знала куда деваться, ей было невыносимо стыдно, когда Фолкет говорил о том, что она увлечена Дэвойром, и поэтому отравила Едвигу. Но слова Дэвойра вызвали у нее еще больший стыд и… огромное сожаление: он, по всей видимости, не замечал ее чувств к нему, потому что сам не был в нее влюблен. Надежды для нее нет. Она для него только маленькая девочка, сестра друга. А от злобного выкрика Фолкета она была готова провалиться под землю.
— Подними голову, Ясмина, — услышала она шепот отца, — и смотри прямо на всех, а не только на Дэвойра, отводи от него взгляд, но не опускай голову, прошу тебя.
Ясмина сделала, как велел отец и тут же встретилась взглядом с Фолкетом, ей показалось, что он сейчас подожжет ее своими синими, ярко горящими ненавистью глазами. Она изо всех сил, назло ему, пыталась прямо смотреть на него. Фолкет, ухмыльнувшись, первый перевел взгляд на Дэвойра. Ясмина как можно незаметнее глубоко вздохнула, поняв, что не дышала все эти мгновения.
— Это все, что вы хотели сказать, регир Дэвойр? — спросил судья.
— Да, но я еще раз прошу вас отнестись к Ясмине, как к ребенку, не осознающему, что творит. Да, ее надо наказать, но не как убийцу. Гибель Едвиги это трагическое, невероятное совпадение — ее болезнь и перепутанные пузырьки с настойкой. Но это не означает, что я оправдываю поступок Ясмины. Еще раз говорю — она виновата, но не до такой степени, чтобы осудить ее за преднамеренное убийство.
